Жорж Батай - Проклятая доля

Именно поэтому огромный ущерб, без которого не может обойтись человеческая деятельность, вовлекает наши намерения - даже в экономических операциях - в качественное взаимодействие мировой материи: и саму материю можно определить только как нелогичное различие , представляющее собой по отношению к экономии мира то же, что преступление представляет собой по отношению к закону. Слава, которая обобщается или символизируется свободной тратой (хотя цель траты и не исчерпывается ею), никогда не может обойтись без преступления, точно так же, как не может она и отличаться от своего главного качества - по меньшей мере если принимать в расчет единственное качество, ценность которого сравнима с ценностью материи, - от качества непокорности , которое ничего иного не обусловливает.

И если, с другой стороны, мы представим выгоду, тождественную славе (каки вырождению), которую человеческое сообщество необходимо связывает с качественными изменениями, постоянно реализующимися в движении истории, - если мы представим, наконец, что это движение нельзя сдержать и направить к заданной цели, то становится возможным, отбросив всякие оговорки, приписать полезности лишь относительную ценность. Ведь люди обеспечивают свое выживание и избегают страдания не потому, что эти функции сами по себе приводят к удовлетворительному результату, но ради того, чтобы обеспечить доступ к ничему не покорной функции свободной траты.

Этот первый том будет иметь продолжение. К тому же он опубликован в серии книг, издаваемых под моей редакцией, и серия эта ставит себе целью, кроме всего прочего, публикацию трудов по "общей экономии".

Здесь я хотел бы поблагодарить своего друга Жоржа Амброзино, возглавляющего лабораторию по изучению рентгеновских лучей, ибо без него я не смог бы написать этой работы. Дело в том, что наука никогда не бывает делом одинокого человека; она требует обмена взглядами, совместных усилий. Эта книга в ее важной части является и произведением Амброзино. Лично я сожалею, что атомная физика, которой он вынужден заниматься, отдалила его, по меньшей мере на некоторое время, от исследований по "общей экономии". Я должен выразить пожелание, чтобы он возобновил, в частности, начатое им со мною изучение движения энергии по поверхности Земного шара.

Свершение материальности вселенной, которая, несомненно, в своих ближних и отдаленных аспектах всегда является некоей "той стороной" мысли. - Свершение о тносится к свершаемому, а не к свершившемуся. - Бесконечное противостоит сразу и ограниченной детерминированности, и поставленной цели.

Понятно, что если промышленность не может развиваться до бесконечности, то не так обстоит дело со "службами", образующими так называемый третичный сектор экономики (первичным является сельское хозяйство, вторичным - промышленность), и службы эти включают как усовершенствованные организации социального страхования и торговли, так и труд художников.

См. ниже.

Не может быть и речи о том, чтобы в рамках первой части - теоретической и исторической - разбирать всю совокупность поставленных проблем.

См. W. Vernadsky, La Biosphere, 1929, где намечены (с другой точки зрения) некоторые из последующих соображений.

На эту ассоциацию, очевидно, наталкивает выражение " плотский грех".

Копал - смола различных тропических деревьев, используемая для производства лака,- Прим.пер.

Bernardino de Sahagun, Histoire des Choses de la Nouvelle Espagne, trad. Jourdanet et Simeon, 1880, 1, VII, ch. II.

Historia de los Mexicanos por sus Pinturas, ch. VI.

Sahagun, 1. II, ch. V.

Ibid., appendice du 1. II.

Ibid, 1. II, ch. XXIV.

Sahagun, 1. II, ch. XXIV.

Ibid, 1. II, ch. V.

Ibid, 1. II, ch. XXIV.

Sahagun, 1. II, ch. XXI.

Sahagun, 1. II, ch. XXXIV.

Ibid, ch. XXXVI.

Ibid, ch. XXXIII.

Sahagun, 1. VI, ch. XXXI.

Sahagun, l.VI, ch. III.

Опорой мне служат взгляды Марселя Гране и Жоржа Дюмезиля.

Я настаиваю на основополагающей данности: разделенность существ ограничена реальностью. Только в том случае, если я придерживаюсь порядка вещей, разделенность - реальна. Она и на самом деле реальна, но реальное является внешним. "Глубинным образом все люди суть одно".

В простом смысле познания божественного. Кое-кто полагал, что тексты, на которые я ссылаюсь, свидетельствуют о каком-то христианском влиянии. Эта гипотеза представляется мне никчемной. Ведь основа христианских верований сама взята из предшествовавшего им религиозного опыта, а миру, представленному информаторами Саагуна, присуща связность, необходимый характер которой трудно оспорить. В крайнем случае, добровольная нищета Нанауатцина может сойти за христианизацию. Но на мой взгляд, это мнение основано на презрении к ацтекам, которое, как кажется, Саагун не разделял.

L. VIII, ch. XXIX.

Sahagun, 1. IX, ch. IV.

Sahagun, 1. IX, ch. V.

Sahagun, 1. IX, ch.VI.

Sahagun, 1. IX, ch. X.

Sahagun, 1. IX, ch. VII.

Sahagun, 1. IX, ch. XII, XIV.

Эти данные извлечены из образцового труда Марселя Мосса, Essai sur le Don, Forme et Raison de l'Echange dans les Societes archaiques, в Annee Sociologique, 1923-1924, p. 30-186.

Мне хотелось бы указать, что у истоков исследований, результаты которых я публикую сегодня, располагается прочтение моссовского "Очерка о даре". И прежде всего анализ потлача привел меня к формулированию законов общей экономии. Однако же небезынтересно указать на своеобразную трудность, которую мне стило большого труда разрешить. Вводимые мною общие принципы экономии, позволяющие интерпретировать большое количество фактов, оставили в потлаче, которым, по-моему, объясняется их происхождение, нередуцируемые элементы. Потлач нельзя интерпретировать односторонне - как потребление богатств. И вот недавно я смог разрешить возникшую трудность и наделить принципы "общей экономии" весьма двойственной основой: дело в том, что расточение энергии всегда представляет собой нечто противоположное вещи, но рассматривать его можно, лишь переводя в порядок вещей и превращая в вещь.

Temoignages de 1'Islam. Notes sur les valeurs permanentes et actuelles de la civilisation musulmane, p. 371-387.

Само собой разумеется, Эмилю Дерменгему это известно, и чуть дальше (р. 71) он пишет:"... поскольку мусульманин означает как раз "смиренный", "покорный"..." Компетенцию Дерменгема в исламских делах оспорить невозможно; иногда он превосходно писал о мусульманском мистицизме, но предметом обсуждения служат лишь затруднения, испытанные им при попытке дать определение непреходящим ценностям ислама.