Дитрих Гильдебранд - Метафизика любви

Такому влиянию любви мешают многие опасности, связанные, как мы видели, с падшей человеческой природой. Естественно, величина этих опасностей зависит от вида любви и нравственного уровня любящего.

Но мы также и видели, обсуждая опасности любви (глава XII, первая часть), что следует всегда отличать влияния, заложенные в самой сущности любви, от возможных влияний, связанных с падшей человеческой природой, которые, однако, обусловлены другими факторами. Это имеет отношение не только к любви. Значительная, высокая, духовная деятельность, особенно когда она успешна, может заставить человека возгор диться, сделать его тщеславным, высокого мнения о себе. Но это совершенно не означает, что она не оказывает на него облагораживающего действия.

Во всех случаях, когда имеет место благородная, большая, глубокая любовь, не сопряженная с темной страстью, ярко проявляется освобождающее, героическое воздействие любви, которое не несет в себе ничего порабощающего, никакой нравственной угрозы.

Могут возразить: а идет ли речь в приведенных случаях, например в любви Леоноры из бетховенского «Фиделио», о воздействии именно любви? Не является ли благородство и героизм любви Леоноры, внутренняя свобода, которую она демонстрирует нам, лишь несомненным следствием ее высокоморального характера, не является ли это типичным примером того, как большая нравственная личность вкладывает в свою любовь все эти нравственные достоинства своего характера - актуализирует их в любви? Можно ли здесь говорить о влиянии любви?

Конечно, это верно, и, тем не менее, нельзя утверждать, что все это нравственное величие и свобода, весь этот героизм пробудился бы в ней, если бы она не познакомилась с Флорестаном и ей не была бы ниспослана подобная любовь.

Как бы ни была важна личность любящего для реализации нравственного достоинства любви, а также для всех нравственно положительных «воздействий» любви - невозможно не видеть того, что дар большой любви уже сам по себе оказывает нравственно определяющее влияние на любящего.

Ведь «воздействием» любви является уже пробуждение многих нравственных сил, дремлющих в человеке. Если бы такая любовь не была подарена данному человеку, все эти черты остались бы втуне. Но влияние любви ощущается даже и помимо этого. Она является не только представившейся возможностью для раскрытия нравст венных сил в человеке, как вообще какая-нибудь из ряда вон выходящая ситуация способствует раскрытию определенных сил. Это не тот случай, когда, например, человек вынужден сыграть в театральной постановке и при этом обнаруживается его талант, т.е. этот скрытый талант имеет подходящую возможность раскрыться.

Освобождающее «воздействие» любви - это не только возможность раскрытия нравственных сил. Помимо этого, «дар» любви имеет и специфически позитивное влияние на личность любящего. Лучше всего мы увидим это, если представим себе человека, не являющегося ни значительной в нравственном отношении личностью, ни тем, кому особенно угрожают нравственные опасности и чья любовь не обладает характером любви Леоноры, а также не является в первую очередь физической любовью с примешанными к ней опасными элементами. Представим себе посредственного, обычного, соблюдающего все общепринятые нормы человека, которому вдруг ниспосылается любовь, и он влюбляется в девушку. Вот тогда мы ясно видим раскрепощающее влияние любви, мы видим, как он, хотя и эпизодически, но приподнимается на новый уровень, как он становится тоньше, как он открывает для себя истинный облик мира, как его посредственность взрывается изнутри, как его душа становится «красивее».

Степень всего этого, разумеется, зависит от личности любящего и от качества любви, которая в свою очередь зависит от достоинств любимого, на которые дается ответ. Однако определенное влияние этого рода как следствие любви наблюдается всегда. Это особенно ярко проявляется в любви между полами. Но хотя это «пробуждение», усиление восприимчивости к ценностям и многое другое имеет в такой любви еще более выраженный характер, тем не менее нечто аналогичное наблюдается во всякой большой любви. Если человек, никогда не любивший прежде, находит друга и глубоко привязывается к нему, дарит ему свое сердце, то во всем его существе также происходят большие изменения. Также и в этом случае он выходит за свои пределы так, как это в рамках естественного не может произойти никаким другим образом. Преданность в любви нельзя заменить ничем иным. Как мы видели, никакой другой ценностный ответ, даже если он относится к нравственно значимым объектам, не может заменить этого особого прорыва, специфической жертвенности принесения в дар собственного сердца. Этот вид преданности, такую самоотверженность не могут заменить никакие ценностные ответы на истину, на красоту в природе или искусстве - как бы они ни обогащали человека как личность. И даже несмотря на то, что ответ на нравственно значимые явления - специфически моральный ответ - может быть гораздо важнее, необходимее, в нравственном отношении гораздо ценней, чем естественная любовь, и, как мы видели ранее, обладать необыкновенной трансценденцией, отсутствующей у естественной любви, - он все же не может заменить тот особенный прорыв, который даруется любовью. Какая-то новая теплота, новое воодушевление, трогательное размягчение души свойственно только любви. Это касается любви вообще, дарения собственного сердца, вне зависимости от того, к какой категории принадлежит данная любовь. Будь то мать, так сильно любящая сына или дочь, что они становятся для нее высшей ценностью на земле, брат, любящий свою сестру, или сестра - брата, в любом случае здесь важно влияние любви вообще, если она имеет характер полного самопожертвования, если это не одно из чувств среди прочих, а центральное чувство, отводящее любимому главное место в нашей жизни.

Следует еще раз подчеркнуть: чем возвышенней любовь, чем выше та ценностная сфера, на которой она основана, тем выше в нравственном отношении влияние любви. Мы уже видели ту пропасть, что пролегла между любовью Леоноры и любовью Дмитрия Карамазова. Даже если на мгновение отвлечься от рокового влияния темной страсти, связанной с любовью Дмитрия, все равно нельзя не увидеть нравственной дистанции между «воздействием» той и другой любви. Любовь Леоноры, или Имоген из шекспировского «Цимбелина», или Сони к Родиону Раскольникову в романе Достоевского «Преступление и наказание» в результате того, что она укоренена в определенной ценностной сфере, оказывает облагораживающее, освобождающее, возвышенное влияние, которого не может иметь любовь, основанная прежде всего на витальной ценностной сфере. А с влиянием на нравственное воздействие любви, оказываемое качеством данной любви, тесно связано то обстоятельство, что чем выше ее качество, тем менее она совместима с нравственно негативными установками. Качество любви Леоноры или Имоген исключает проникновение в нее элементов слепой темной страсти, порабощения, несанкционированной «увлеченности». Яркий свет, sursum corda (высокая устремленность души), свойственная любви Имоген, предохраняют ее от этих темных сил.