Ара Петросян - Немного о многом

Однако что мы имеем по факту? Принятую всеми теорию эволюции Дарвина, которая допускает само появление жизни, непрерывное развитие и появление новых видов живых организмов (сложнейших систем) без какого-либо системного воздействия, в результате цепи случайностей. Вероятность таких случайностей оценивается математикой так же, как если бы в результате взрыва в типографии неожиданно получился словарь.

Рассуждая о нашей жизни и о Вселенной, мы можем говорить, что существуют определенные закономерности, которые мы можем наблюдать и фиксировать. Наблюдая за тем, что происходит здесь и сейчас, мы можем и имеем право предполагать, как происходили подобные процессы где-то и когда-то. Если здесь и сейчас мы не наблюдаем происхождения видов методом естественного отбора, значит где-то и когда-то такого процесса тоже не должно было быть. Мы же не видим, чтобы бактерия превратилась в комара, поменяла свою сущность. Мы видим, как бактерия мутирует и становится другой разновидностью бактерии, еще одним ее вариантом. Но никто так и не увидел, чтобы бактерия превратилась в нечто другое, хотя скорость размножения бактерий в миллионы раз выше скорости размножения других видов. Сейчас утверждают, что за 500 миллионов лет весь биом изменился в результате эволюции и естественного отбора. То есть речь идет примерно о 15 миллионах поколений живых существ. Наукой сегодня утверждается, что за 15 миллионов поколений произошло неимоверное количество новых видов — разнообразных млекопитающих, птиц, рыб, насекомых и пр. Но 15 миллионов поколений для бактерий, например, — это ничтожное время по историческим меркам. Бактерии размножаются каждые 10–20 минут. И получается, что всего за 500-600 лет нынешней человеческой цивилизации мы должны были бы увидеть невероятное количество все новых и новых видов, которые произошли бы от бактерий. Но при этом за всю нашу эпоху никаких принципиальных изменений даже у бактерий не произошло. Однако, несмотря на это, несмотря на такие явные противоречия, мы верим в теорию эволюции. Так же, как верим во множество других теорий, не утруждая себя лишними вопросами. А ведь вопросов должно быть очень много! Наука по-прежнему не может объяснить важнейшие вопросы — как появилась Вселенная, как появились звезды, как возникла жизнь, как появился человек. А ведь это фундаментальные, основополагающие вопросы. Да, есть множество различных теорий, гипотез и предположений, но внятного и непротиворечивого объяснения этих явлений как не было, так и нет.

Одна из причин лежит на поверхности — дело в том, что наука неразрывно связана с господствующей в мире экономической моделью капитализма, интегрирована в нее. Здесь тоже есть свои парадоксы. Стремление к обогащению естественным образом активизирует запрос на возникновение новых технологий, на их разработку в скорейшие сроки. Разработка технологий же возможна, если есть соответствующая база в виде фундаментальных, теоретических исследований. Таким образом, капитал, казалось бы, выступает в роли стимулятора научной деятельности. Даже Архимед открыл один из своих законов, потому что царь хотел определить — не обманул ли его ювелир, изготовивший золотую корону. Но вся проблема именно в том, что капиталу нужно только прикладное применение научных открытий. Зачем нужно открытие радиоволн, если нельзя продать потом миллионы радиостанций? Люди веками видели электричество в виде молний, искры от натертой о янтарь шерсти, наблюдали его у рыб. Различные исследователи в разные времена пытались дать объяснение природе электричества. Но реальный интерес к нему появился только сотни лет спустя, когда возникла возможность зарабатывать на электричестве огромные деньги. И при этом интерес этот все равно имел жесткие ограничения — интересовало в электричестве только то, что могло приносить прибыль. Исследования Николы Теслы в области беспроводной передачи электроэнергии и построенная им знаменитая башня Ворденклиф были лишены финансирования Джоном Пирпонтом Морганом по одной простой причине — выяснилось, что в случае успеха проекта электричество, телефонная и радиосвязь могли стать доступными, бесплатными и неограниченными для всех жителей Земли. А это никак не вписывалось в интересы тех, кто «финансировал науку» — их интерес был лишь в финансировании разработок новых источников прибыли. В результате мы оказались отброшены в исследованиях беспроводной передачи электроэнергии более чем на сто лет. И эта ситуация сложилась в науке повсеместно. Законы Ньютона с помощью формул рассказывают нам — как и что происходит с массой, гравитацией. Но мы не знаем, что такое масса и гравитация. По существу, это не процесс познания, это «описательная» наука, имеющая преимущественно прикладное применение. Мы перестали искать ответы на вопросы мироздания, не ищем ответа на вопросы о сущности гравитации, электричества. Ведь мы вообще не понимаем, что это такое. Сегодня почти вся наука стала прикладной. Ей нет дела до смысла жизни и человеческого существования. Более того, ее вообще не интересует, что такое электричество, гравитация, радиоактивность. Прикладная наука просто использует, эксплуатирует электричество, гравитацию и радиоактивность. И естественно — только с целью получения материальных благ. Ничего не напоминает из Ветхого Завета? Звучит абсурдно, но религиозные установки прошлого оказалась главной движущей силой науки и главной ее проблемой.

Еще один аспект, который надо выделить, говоря о кризисе в современной фундаментальной науке, это изменения и трансформация целей познания. В древности вопрос смыслов интересовал ученых в первую очередь. Сначала естествознание пыталось понять — почему? Ученых интересовал вопрос, по какой причине все именно так, как есть? Вопрос «как?» был промежуточным. Неслучайно философия была неотъемлемой частью науки прошлого. Математики, астрономы, врачи были еще и философами. Но поиск смыслов мироздания — задача не из легких. Ньютон, создавая законы механики, тоже задавался вопросами причинности и искал смыслы во Вселенной, но ответа не нашел и сдался, сказав — а гипотез мы не измышляем. А дальше тенденция не искать ответ на вопрос «почему?» только укрепилась. Наука ограничила себя поиском ответов на вопрос «как?», то есть выявлением количественных соотношений, формул. В надежде, что это как-то поможет ответить на вопросы «почему?» и «зачем?». В последние несколько веков ученые пошли по этому пути. Галилей, Фарадей, Ампер и другие ставили опыты, исследовали явления, делали измерения и приходили к выводам — это устроено вот так. Почему именно так — пока непонятно. Но закон Кулона, закон Ампера, законы Фарадея — все это было естествознанием, основанным на опыте и наблюдениях. Все выводы исследователей имели непосредственное отношение к наблюдаемым процессам, отражали реальную картину жизни. Однако в какой-то момент естествознание закончилось. Произошло это, как ни странно прозвучит, с легкой руки Эйнштейна, который, создавая свою теорию относительности, сделал недопустимую для науки вещь — переиграл правила методологии.