Марк Антонин - Наедине с собой

Каким представляется тебе омовение? Масло, пот, грязь, липкая вода – все вещи, возбуждающие брезгливость. Таковы же и каждая часть жизни, и каждый предмет.

Люцилла пережила Вера, затем скончалась и сама, Секунда похоронила Максима, чтобы последовать за ним, Эпитинхан – Диотима, и сам умер вслед за ним, Антонин – Фаустину, и затем и сам был погребен, Целер – Адриана, а затем опочил сам.

Люцилла – Домиция Люцилла, жена претора Анния Вера, мать Марка Аврелия.

Максим – Клавдий Максим, Секунда – его жена, умершая позже.

Эпитинхан и Диотим исследователям и историкам неизвестны.

Антонин – Антонин Пий, предшественник Марка Аврелия и его приемный отец, Фаустина – его жена, умершая раньше его.

Целер – Каниний Целер, греческий ритор, был секретарем императора Адриана и учителем Марка Аврелия.

И так – все. Где же все те мудрецы, провидцы, гордецы? Где, например, из мудрецов Харакс, Деметрий-платоник, Евдемон и им подобные?

Деметрий Платоник – о таком историческом лице упоминает Лукиан Самосатский, древнегреческий писатель, сатирик и один из первых авторов научной фантастики.

Евдемон – исследователи считают, что Марк Аврелий имел в виду друга императора Адриана.

Все мимолетно, все давно мертво. Некоторые были сразу позабыты, другие превратились в мифы, третьи исчезли уже из мифов. Следует поэтому помнить, что или всему, что входит в состав тебя, предстоит распасться, или жизненной силе угаснуть, или измениться и быть перенесенной в другое место.

Деятельность, свойственная человеку, есть для него источник радости. Человеку же свойственны благожелательность к себе подобным, презрение к чувственным побуждениям, различение убедительных представлений, созерцание природы Целого и происходящего согласно ей.

Важны три отношения: к облегающему тебя телу, к божественной причине, источнику всего случающегося со всеми, и, наконец, к живущим с тобою людям.

Страдание есть зло или для тела – в таком случае пусть тело и заявляет об этом; или же для души. Но душа способна сохранить свойственные ей ясность и спокойствие и не признавать в страдании зла. Ведь всякое суждение и стремление, склонность и отвращение внутри нас, а сюда не проникает никакое зло.

Подавляй воображение, постоянно говоря себе: «Теперь от меня зависит, чтобы в этой душе не было ни скверны, ни вожделения, ни вообще какого-либо смятения; но созерцая все так, как оно есть, я буду пользоваться всем сообразно его ценности». Помни об этой способности, свойственной тебе от природы.

И в сенате, и в беседе с частным лицом следует говорить с достоинством, но без напыщенности. Пусть речь твоя будет правдива.

Двор Августа, его жена, племянники, пасынки, сестра, Агриппа, родственники, домочадцы, друзья, Арей, Меценат, врачи, жрецы – весь двор вымер. Перейди затем к другому, к смерти не отдельных людей, а целых родов, например Помпеев.

Август – Октавиан Август, основатель Римской империи, был женат трижды, Марк Аврелий имеет в виду Ливию Друзиллу, пасынки – Нерон Клавдий Друз Германик (38–9 гг. до н. э.) и император Тиберий (урожденный Тиберий Клавдий Нерон (42–37 гг. до н. э.), сестра – Октавия (69–11 гг. до н. э)., является одной из самых известных женщин в истории Древнего Рима.

Агриппа – Марк Випсаний Агриппа (63–12 гг. до н. э.) – римский государственный деятель и военачальник, друг и зять императора Октавиана Августа.

Арей – Арий Дидим, философ-стоик из Александрии (1 в до н. э. – 1 в. н. э.), был ментором императора Октавиана Августа. Арий был так высоко оценен императором, что после завоевания Александрии город был пощажен ради Ария.

Меценат – Гай Цильний Меценат (около 70–8 гг. до н. э.), древнеримский государственный деятель, личный друг императора Октавиана Августа. Прославился как покровитель искусств, его имя сделалось нарицательным.

Помпеи – древнеримский род, из которого происходили различные военные и политические деятели, в том числе и весьма известные, Гней Помпей, прозванный Великим. Некоторые исследователи считают, что здесь Марк Аврелий говорит не о роде Помпеев, а о городе Помпеи, погибшем при извержении Везувия.

На надгробных памятниках бывает начертано: «Последний такого-то рода». Подумай, сколько усилий затратили предки, чтобы оставить себе преемника – и все же кто-нибудь да должен остаться последним. А затем уже – смерть всего рода. Жизнь следует строить как совокупность отдельных действий и быть довольным, если каждое из них отвечает своему назначению. Никто не может помешать тебе в этом. – «А внешние препятствия?» – Таких нет для деятельности справедливой, благоразумной и обдуманной. – «Но, может быть, в иных делах можно натолкнуться на непреодолимые препятствия?». – Тогда, благодаря спокойному отношению к самому препятствию и пониманию условий его возникновения, следует действовать иначе, но в соответствии с теми же твердыми жизненными принципами, о которых речь шла выше.

Не превозносись, получая, и не ропщи, когда отдаешь.

Видел ли ты когда-нибудь отрубленную руку, или ногу, или отсеченную голову, лежащую отдельно от туловища? Таким становится человек, намеренно обособивший себя от происходящего или стремящийся делать что-либо, не отвечающее общему благу.

В таком случае ты оказываешься отторгнутым от единения, согласно с природой. Рожденный быть ее частью, самовольно отсекаешь себя. Однако тебе предоставлено преимущество – ты можешь вновь привести себя к единению. Этого бог не дозволил никакой другой части: вновь сойтись, будучи уже отделенной и отсеченной. Оцени же милость, которой он одарил человека. Он предоставил ему свободу не отторгать себя от Целого с самого начала, но и отторгнутому дозволил воссоединиться, срастись с Целым, заняв положение его части.

Как все другие способности разумного существа вложены в него природой Целого, точно так же мы получили от нее и следующую. Подобно тому, как она все противостоящее и противодействующее ей обращает в свою пользу и включает в цепь необходимости, делая его своею частью, точно так же и разумное существо может претворять в материал для себя каждое препятствие и воспользоваться им, каковы бы ни были его прежние цели.

Пусть не смущает тебя мысль о твоей жизни в целом. Не раздумывай о том, сколько и какого рода страданий придется, по всей вероятности, перенести, но при каждом, угрожающем тебе, обращайся к себе с вопросом: «Что, собственно, во всем этом такого, чего нельзя было бы перенести и стерпеть?» Ты постесняешься ответить утвердительно. Затем напомни себе, что тебя гнетет не будущее и не прошедшее, но всегда лишь настоящее. Последнее же еще умалится, если ты ограничишь его им самим и упрекнешь свою душу, если ей не под силу даже такое бремя.