Наталья Ройтберг - В поисках Другого

Работы философов-диалогистов направлены главным образом на то, чтобы разрешить проблемы взаимоотношения между теми, кто вступает в диалог, обозначить сферу их взаимодействия. Так, ставится вопрос об отношении к другому (иному) как к конкретному «ты», как к безликому «он», как к вещи («оно»), как к наивысшей инстанции — Б-гу («Ты»); ведутся споры по поводу «первичности» «я» и «ты» (какое из них конституирует другое); открытой остается проблема трактовки диалога в контексте религиозного миропонимания (начиная от «пионеров» диалогической мысли — Ф. Розенцвейга, Ф. Эбнера, М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси — и завершая современными мыслителями — И. Зизиуласом, В. Малаховым и др.).

Главная особенность диалога состоит в том, что он имеет дело с равноправными личностными мирами, которые в ходе взаимодействия обмениваются всем своим «я» друг с другом.

В отличие от диалога в собственном смысле, который «есть жизнь», диалог как общение «есть бытие». Представители данной концепции призывают понимать диалог не только как «выраженное вовне рассуждение, но и как сущностное основание человеческого бытия» [10, с. 225], т.е., по словам Г. С. Батищева, как движение «к логике глубинного общения, междусубъектной со-причастности, полифонированию» [там же, с. 216].

Это определение наделяет особыми характеристиками речь и язык: слово определяется как «медиум» социального общения; коммуниканты сообщаются помимо друг друга еще с неким заданным «третьим», «абсолютным судьей» (М. М. Бахтин); словесная среда предстает как разлитый в мире эфир, столь же необходимый для человека, как дыхание.

Кроме того, общение предстает как этически окрашенное взаимодействие, важность которого подчеркивали и мыслители-классики (по П. Флоренскому, оно «предшествует и знанию, и вере, и эстетическому творчеству» [59, с. 11]), и современные ученые про-диалогической направленности (апеллирование к «ответственности общения» (М. М. Гиршман) как выражению «научного и человеческого пафоса» (Н. Д. Тамарченко)).

Главной целью диалога и общения является понимание. Если «при объяснении одно сознание», то «при понимании — два сознания, два субъекта <���…> понимание всегда в определенной степени диалогично» [38, с. 419]. Другими словами, понимание — прерогатива немонологического мышления, которое стремится понять действительность.

Следовательно, диалог сопряжен с диалектикой, на что указывал Бахтин: «диалектика — это абстрактный продукт диалога» [там же, с. 318], «диалектика родилась из диалога, чтобы снова вернуться к диалогу на высшем уровне (диалогу личностей)» [там же, с. 364]). Впоследствии на диалектический характер диалога будут ссылаться и другие ученые-филологи (это «касание действительности», «непрерывный опыт над действительностью» [60, с. 131]; «диалектика есть умение спрашивать и отвечать. Этот ритм вопросов и ответов драматически символизируется в виде диалога» [там же, с. 145]).

Итак, общение представляет собой более широкое понятие, чем диалог. Тяготея к «бытийственному», а не «знаковому» аспекту, оно потенциально способно разукрупняться до общения со «знаком» онтологии — до бытия-общения.

В литературоведческой трактовке это понятие употребляется применительно к обозначению статуса произведения и методики его рассмотрения: литературное произведение надо анализировать и интерпретировать как «эстетическое бытие-общение» (М. М. Гиршман), которым конкретизируется онтологическая природа произведения. Бытие-общение и бытие-диалог в рамках гуманитарно-философской проблематики можно понимать как «личностное бытие» в противовес «бытию сущего», как соотношение иудейско-христианского Слова с античным Логосом — постепенное движение к личностности [см.: 61].

Бытие-общение представляет собой диалог в его наиболее «развернутом» виде, в «космическом» ракурсе. Не общаться — значит вовсе не быть, не присутствовать в этом мире. Главную цель бытия-общения можно обозначить как постижение: постижение общающимися друг друга, постижение всего окружающего мира и бытия в целом. Несколько иной тип интеракции представлен в коммуникации.

По своей структуре коммуникация является «взаимоналожением и взаимокорректировкой семиотических механизмов языка и речи» [55, с. 4]. В современной гуманитарной сфере диалог трактуется как некий гарант для установления и возможности коммуникации и достижения понимания на ее основе.

В узком смысле слова под коммуникацией понимают процесс кодирования и передачи информации сообщения от источника информации к получателю. Коммуникативный аспект актуализирует такие понятия как «адресант», «адресат», «контекст», «сообщение», «контакт», «код».

Любопытно, что К. Ясперс, который одним из первых ввел в научный обиход понятие «коммуникация», наделял его экзистенциальным содержанием — «…Мы суть то, что мы суть, только благодаря общности взаимного сознательного понимания. Не может существовать человек, который был бы человеком сам по себе, просто как отдельный индивид» [цит. по: 62, с. 110], что свидетельствует об «универсальном», многоаспектном употреблении данного понятия.

Так, попытка классификации различных подходов к осмыслению коммуникативных процессов разными исследователями демонстрирует «полидисциплинарный» характер этого типа интеракции: к семиотической модели коммуникации можно отнести концепции Р. Якобсона, Ю. Лотмана, У. Эко; К. Леви-Стросс и К.-Г. Юнг представляют мифологическую модель; М. М. Бахтин — культурологическую; В. Пропп — фольклорную; А. Пятигорский — семиотическую; Ц. Тодоров — нарративную; Ю. Хабермас — социологическую; В. Шкловский — литературную; Г. Шпет — герменевтическую [см.: 63].

При всей близости значений понятия «коммуникация» и «общение» принципиально различны. Общение отличает от коммуникации установка на отношение как априорный факт диалогического бытия: как некую первоначальную реальность.

По убеждению М. М. Гиршмана, общение есть «нечто, принципиально не сводимое на коммуникацию»: «Я как раз из тех, для кого первое слово, которое возникает при слове „язык“, это слово „коммуникация“ <���…> Точнее, „общение“. Для меня вопрос об основаниях языка связан с общением <���…> Я понимаю общение как нечто, во-первых, принципиально не сводимое на коммуникацию. Коммуникация — это, действительно, передача информации разделенных от одного к другому; общение — это то, что является онтологически первичным и предшествует разделению общающихся» [цит. по: 64, с. 125].

Коммуникация может быть интерпретирована как информационный обмен в обществе, осуществляемый и вербальными, и невербальными средствами, а общение — как межличностное взаимодействие, реализуемое вербальными средствами коммуникации [см.: 65]. Основной функцией первой является передача готовой информации, второй свойственно формирование нового смысла. Существует подход к трактовке понятия «коммуникация», где актуализировано особое коммуникативное пространство общения, позволяющее говорить об «онтологии коммуникации» (В. И. Тюпа) как «сердцевине мировой жизни», которая опирается на «загадку вещности мира и тайну его личностности» [66, с. 5] или как об «онто-коммуникации», «глубинном общении» (Г. С. Батищев).