Уле Бьерг - Как делаются деньги? [Философия посткредитного капитализма] [litres]

В условиях промышленного капитализма крайняя мера, на которую может пойти рабочий класс, – это забастовка. Коллективный отказ от работы оказывает мгновенное давление на капиталистический класс владельцев производства не только через приостановку создания стоимости и накопления прибыли. Отказ также демонстрирует, кто является настоящим источником стоимости, без которого никакой стоимости и не было бы. Перестройка классовых противоречий в результате перехода от промышленного капитализма к финансовому означает, что меняется и революционный потенциал угнетенного класса. Забастовка – неподходящий способ сопротивления классу кредиторов. Во-первых, класс кредиторов не извлекает прибыль непосредственно из производства товаров. Как мы убедились, инвесторы на финансовых рынках могут создавать прибыль и когда рынок идет вверх, и когда он идет вниз. Во-вторых, класс должников не идентичен рабочему классу. На самом деле одним из последствий финансиализации и глобализации денежной системы является перебрасывание производства в страны с низким уровнем заработной платы – в Азию, Южную Америку и Африку – означающее, что многие люди, принадлежащие к традиционному рабочему классу на Западе, остались без дела. У этих людей просто нет той работы, которую они могли бы отказаться выполнять. Тем не менее это не означает, что у них нет революционного потенциала. То, что было забастовкой для класса рабочих при промышленном капитализме, стало коллективным отказом выплачивать долги для класса должников при финансовом капитализме. В экономике, где в конечном счете бóльшая часть денег является долгом, нужно чтобы те, кто ими пользуется, не только принимали такие деньги и верили в них. Требуется, чтобы они возвращали свои долги. Однако, если бы большое количество людей решили коллективно отказаться возвращать долги, на практике система перестала бы работать.

Сразу же после так называемого кризиса 2008 года в течение нескольких недель велись разговоры о коллапсе капитализма как такового. Эксперты говорили, что экономика наконец начала отражать «реальную стоимость» базовых активов, даже начали цитировать Маркса в мейнстримовских газетах. Издатели якобы стали продавать вдруг больше копий «Капитала». И все же общий скепсис относительно устойчивости капитализма продержался недолго, и фокус общественного внимания сузился до полемики о достоинствах и недостатках более жесткого регулирования финансовых рынков. Мне думается, что тот короткий миг коллективного сомнения относительно основ капитализма был революционным моментом. Однако это был момент неслучившейся революции. Революции, которая испарилась, не успев начаться. Тем не менее этот момент можно использовать, чтобы задать противоречащий действительности вопрос: «Как же она выглядела, эта революция, которая не случилась?»

Хотя причины, лежащие в основе кризиса, возвращают нас на несколько лет и даже десятилетий назад, во времена беспрерывной дерегуляции финансовых институтов и прогрессивного усложнения финансовых инструментов, непосредственное начало кризиса было обусловлено стремительным ростом дефолтов среди американских домовладельцев. Дефолт по ипотеке и, вероятно, последующее принудительное выселение воспринимается прежде всего как личная неудача. Сам по себе дефолт едва ли похож на революционный акт. Однако я считаю, что эти дефолты являлись именно элементами неслучившейся революции. Есть три основных причины, почему эти дефолты не привели к революции.

Первая причина, почему дефолт по ипотеке не является революционным актом, заключается в том, что это вообще не акт. Дефолт – это не преднамеренное следствие волеизъявления неплательщика. Напротив, дефолт снисходит на неплательщика волею внешних сил. Вторая причина – дефолты американских домовладельцев являются просто набором отдельных случаев. Дефолты не повлекли за собой коллективной мобилизации должников. Пользуясь марксистской терминологией, можно сказать, что неплатежеспособные американские домовладельцы остались классом an sich , а не мобилизовавшимся классом должников für sich [316] Класс an sich – «класс в себе»; класс für sich – «класс для себя». Марксистские термины, определяющие разные степени классовой осознанности. – Примеч. пер. . Для того чтобы дефолт американских домовладельцев превратился в революционный акт, им следовало взять ответственность за неуплату как за намеренный политический акт, а не результат неблагоприятного стечения обстоятельств; тогда бы они осознали свой коллективный интерес класса должников für sich . Третья причина – это вмешательство правительства Соединенных Штатов с целью исправить последствия дефолта. Вместо того чтобы дать банкам и финансовой системе взять потери на себя, правительство буквально забрало часть долга и, таким образом, тоже понесло груз ответственности за дефолты.

Если мы возьмем объем премий, выплаченных топ-менеджменту банков, за показатель здоровья банков в целом, большинство из них, похоже, восстановились после кризиса 2007–2008 годов довольно быстро. Однако же не успели экономические аналитики перестать бить тревогу относительно финансового кризиса, как экономические неурядицы дали о себе знать в виде кризиса, связанного с государственными долгами. Компенсировав снижение занятости в производственном секторе из-за перемещения производства в Китай и другие незападные страны, за счет насыщения экономики дешевыми кредитными деньгами, многие западные страны испытывают затруднения по мере того, как сдуваются цены на недвижимость и другие активы, которые, как считалось, обеспечивали ценность кредитных денег. И тот факт, что нужно было выручать частные банки, сраженные финансовым кризисом, тоже, разумеется, не способствовал улучшению платежеспособности этих стран.

Когда такие страны, как Испания и Греция, объявили о существенных сокращениях государственных расходов с целью удовлетворения требований Германии и других кредиторов, которые пришли на помощь, чтобы предотвратить государственное банкротство, это было встречено общественными протестами. В отличие от упомянутых ранее событий в США, ответом на последствия кризиса стала настоящая коллективная мобилизация. Особенно это было очевидно в Греции, где тысячи людей присоединились к массовым забастовкам и демонстрациям. Вот там-то протест начал принимать очертания формирования класса für sich.

Проблема с протестами на Юге Европы – в их цели. Из-за того, что проблемы, с которыми сталкивались люди, были непосредственно связаны с сокращением государственных расходов, они обратили свой гнев против государства. Это означает, что греки и испанцы мобилизовались как коллектив недовольных граждан, а не как класс должников.