Дэниэл Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления [litres]

Не думайте, что “порядок” означает порядок расстановки генов в хромосомах. Не считая нескольких исключений… порядок генов в хромосоме столь же произволен, сколь произволен порядок слов в словаре – как правило, слова выстраиваются по алфавиту, однако, особенно в разговорниках для путешествующих, они могут выстраиваться и в порядке использования: слова, полезные в аэропорту; слова, полезные при визите к врачу; слова, полезные в магазине, и так далее. Неважно, в каком порядке гены хранятся в хромосоме. Важно то, что клеточный механизм при необходимости находит нужный ген – и делает это, применяя методы, которые мы понимаем все лучше…

В одном отношении аналогия со словами обманчива. Слова короче генов – некоторые авторы приравнивают ген к предложению. Однако аналогия с предложениями не слишком хороша по другой причине. Различные книги составляются не посредством пермутации фиксированного набора предложений. Большинство предложений уникально. Гены же, как и слова (но не как предложения), используются снова и снова в различных контекстах. Лучше сравнивать ген не со словом и не с предложением, а с инструментальной подпрограммой компьютера…

Инструментарий подпрограмм компьютера Apple хранится в его ПЗУ (постоянном запоминающем устройстве) или в системных файлах, постоянно загружаемых при запуске. Существуют тысячи инструментальных подпрограмм, и каждая из них выполняет конкретную операцию, которую с большой вероятностью приходится снова и снова повторять немного по-разному в разных программах. К примеру, инструментальная подпрограмма ObscureCursor скрывает курсор с экрана до следующего перемещения компьютерной мышки. Хоть вы этого и не видите, “ген” ObscureCursor активируется всякий раз, когда вы начинаете печатать и курсор исчезает с экрана. Инструментальные подпрограммы объясняют знакомые свойства, характерные для всех программ компьютеров Apple (и эквивалентных программ компьютеров Windows ): выпадающие списки, полосы прокрутки, окна, которые можно растягивать и сжимать, а также перетаскивать по экрану с помощью мышки, и многое другое. [Dawkins 2004, pp. 155–156]

Все это помогает нам понять, почему специалисту так просто распознать геном млекопитающего. В нем содержится инструментарий млекопитающего, в который, помимо специальных инструментов для создания млекопитающего, входят также инструменты для создания рептилий, рыб и даже червей. Самыми старыми инструментами из этого набора располагают все живые организмы, включая бактерии.

Генеалогия существующих сегодня геномов восходит к родителям, бабушкам и дедушкам и так далее до самого зарождения жизни на Земле. На этом изображении древа жизни показано, как каждый человек состоит в относительно близком родстве с любым другим человеком, имея общих предков с любым человеком на горизонте последней сотни тысяч лет, а также имея общих предков с любой собакой и китом на горизонте последних двух сотен миллионов лет и с каждой маргариткой и секвойей на горизонте последних двух миллиардов лет.

Есть много способов изобразить древо жизни. На этой схеме в настоящее устремлены внешние концы его ветвей. Внешней границы достигают только те линии наследования, которые до сих пор живы. Показано, что динозавры (за исключением птиц, которые произошли от них) вымерли более 60 миллионов лет назад. Все ветви в итоге соединяются у истоков жизни, но подробнее об этом позже. Если увеличить эту схему в триллион раз, мы увидим родословное древо каждой мухи, рыбы и лягушки, которые когда-либо жили на земле, и сможем рассмотреть, какие из них умерли бездетными (само собой, таких большинство), а какие оставили потомство.

Жизнь удивительна. Когда задумываешься о миллиардах солнечных систем, которые почти наверняка лишены жизни, невольно удивляешься, что в мире вообще существует хоть одно живое существо. Удивляет и количество жизненных форм – от бактерий до рыб, птиц, маргариток, китов, змей, кленов и людей. Но сильнее всего, пожалуй, удивляет жизненная сила всех этих организмов, которые находят тысячи способов цепляться за жизнь и размножаться, выживать, несмотря на существенные препятствия, используя миллионы хитроумных приспособлений и схем, от витиеватых каскадов белковых машин в каждой клетке до эхолокации летучих мышей, слоновьего хобота, способности нашего мозга размышлять на любую тему на свете и многого другого. Появление этих поразительных механизмов выполнения конкретных задач требует объяснения, поскольку такое не происходит по случаю или чистому совпадению. Объяснений у нас только два: теория разумного замысла или эволюция путем естественного отбора. Какое бы из них ни оказалось верным, проводится огромная проектная работа, которую либо чудесным образом осуществляет высший разум, либо методичным, недальновидным, скучным, но совершенно не чудесным образом проводит естественный отбор. Это проектирование можно назвать НИОКР (стандартная аббревиатура научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ), а НИОКР всегда требуют средств. Они отнимают время и силы. Прелесть великой идеи Дарвина в том, что он увидел, каким образом миллиарды лет работы и чудовищное количество “лишних движений” (миллионы миллиардов приводящих к ошибкам проб) могут привести к автоматическому конструктивному совершенствованию системы без вмешательства высших сил, без конкретного намерения, без всяких ожиданий и без четкого понимания. Эту мысль красноречиво выразил один из самых непримиримых критиков Дарвина Роберт Беверли МакКензи:

В теории, с которой нам приходится иметь дело, роль создателя играет абсолютное невежество, а следовательно, фундаментальный принцип всей системы может быть сформулирован следующим образом: ЧТОБЫ СОЗДАТЬ СОВЕРШЕННУЮ И ПРЕКРАСНУЮ МАШИНУ, НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЗНАТЬ, КАК ИМЕННО ЕЕ ДЕЛАТЬ. При ближайшем рассмотрении это утверждение в сжатой форме выражает суть всей теории и в нескольких словах объясняет постулаты мистера Дарвина, который, следуя странной логике, похоже, считает, что абсолютное невежество вполне способно занять место абсолютной мудрости во всех достижениях творческого дара. [1868]

Именно так. Как только Дарвин предложил эту потрясающую идею, скептики принялись гадать, достаточно ли прошло времени, чтобы вся эта созидательная работа была осуществлена методичным образом. Удобно представить необходимую проектную работу в качестве подъема в проектное пространство. Что такое проектное пространство? Как и в случае с Вавилонской библиотекой и библиотекой Менделя, лучше всего представить его многомерным. Фактически проектное пространство содержит в себе обе эти библиотеки и гораздо больше, поскольку оно включает в себя не только все (спроектированные, написанные) книги и все (спроектированные, развившиеся) организмы, но и все остальные объекты, прекрасно описываемые конструктивной установкой (см. главу 18), такие как дома, мышеловки, боевые топоры, компьютеры и звездолеты. Подобно тому как большая часть Вавилонской библиотеки представляет собой тарабарщину, большинство областей проектного пространства заполнено мусором, объектами, которые вообще ни на что не годны. Если мы с вами похожи, представить вы можете лишь три измерения зараз, однако чем больше вы играете с этой идеей в своем воображении, тем проще вам думать, что знакомые три измерения заменяют собой целое множество. (Этот инструмент мышления оттачивается с опытом.)