Дэниэл Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления [litres]

Держа в уме этот черновой набросок концепции проектного пространства, мы можем “с ходу” понять, как сформулировать серию вопросов, которые преследовали споры об эволюции со времен Дарвина: существуют ли какие-либо реальные проекты, естественные или искусственные, происхождение которых ни прямо, ни косвенно не связано с единым древом жизни?

Вот возможные варианты ответов:

1. Нет.

2. Да, некоторые чудеса природы слишком удивительны, слишком “неприводимо сложны”, чтобы появиться в результате методичного процесса проектирования путем эволюции. Должно быть, их отдельно от остального мира создал разумный творец.

3. Да, некоторые продукты человеческой деятельности, такие как пьесы Шекспира и теорема Гёделя, слишком удивительны, чтобы быть “просто” продуктами развитого человеческого мозга; они представляют собой работы чудесного гения и не могут быть созданы – не могут быть достигнуты – посредством методичного восходящего процесса проектирования путем эволюции.

Можно сказать, что ответы (2) и (3) во многом опираются на контраст между предельно неэффективным методичным процессом естественного отбора (“абсолютным невежеством”, по выражению МакКензи) и стремительной, словно бы совершенно непринужденной гениальностью Моцарта (или любого другого “богоподобного” гения на ваш выбор). (Подробнее об этом в главе 49.) Используя нашу аналогию между подъемом и проведением НИОКР, мы можем сказать, что оба этих ответа провозглашают необходимость “небесного крюка”.

небесный крюк (воздухоплавание) – воображаемое изобретение для привязки к небу; воображаемый способ подвешивания к небу. [ Oxford English Dictionary ]

По данным Оксфордского словаря английского языка, впервые это понятие было использовано в 1915 г.: “Пилот аэроплана, получивший команду оставаться на месте (в воздухе) в течение следующего часа, ответил, что «машина не оборудована небесными крюками»”. Возможно, идея небесного крюка восходит к deus ex machina древнегреческой драматургии: когда второсортные драматурги замечали, что хитросплетения сюжета завели их героев в тупик, они часто прибегали к помощи бога, который, подобно Супермену, спасал ситуацию сверхъестественным образом. А может, небесные крюки представляют собой полностью независимый продукт фольклора. Было бы чудесно иметь небесные крюки, чтобы с их помощью поднимать громоздкие предметы из неудобных мест и ускорять всевозможное строительство. К несчастью, их существование невозможно [55].

Однако существуют подъемные краны . Подъемные краны справляются с работой, которую могли бы выполнять воображаемые небесные крюки, и делают это честно – не провоцируя никаких вопросов. При этом они стоят дорого. Их нужно проектировать и конструировать из имеющихся элементов, а также устанавливать на твердом основании существующего рельефа. Небесные крюки поднимают грузы чудесным образом, не требуя никакой поддержки. Подъемные краны справляются с этой задачей не хуже, но при этом обладают неоспоримым преимуществом: они реальны. Любой, кто, как и я, не прочь понаблюдать за стройкой, с некоторым удовлетворением замечает, что порой для сборки большого крана приходится использовать маленький кран. Несложно догадаться, что этот большой кран, в принципе, можно использовать для ускорения сборки еще большего крана. Каскадирование кранов редко более одного раза используется на реальных стройках – если используется вообще, – но, в принципе, количество кранов, которые могут быть организованы в цепочку для достижения великой цели, ничем не ограничено [56].

Теперь представьте, сколько всего нужно “поднять” в проектное пространство, чтобы создать удивительные организмы и другие артефакты нашего мира. Должно быть, с момента зарождения жизни ранние, простейшие, самореплицирующиеся сущности преодолевали огромные расстояния, распространяясь вширь (творя разнообразие) и стремясь вверх (к совершенству). Дарвин описал самый грубый, самый примитивный, самый незамысловатый процесс подъема по наклонной плоскости естественного отбора. Маленькими – крошечными – шагами за миллионы лет этот процесс может постепенно преодолевать огромные расстояния. По крайней мере, так утверждает Дарвин. И не потребуется никаких чудес – никаких вмешательств свыше. Каждый совершаемый грубым, механическим, алгоритмическимобразом шаг помогает продвигаться все выше с той точки, на которую привело более раннее восхождение.

Это кажется невероятным. Разве могло такое произойти на самом деле? Или же какие-то небесные крюки все-таки “подсобили” процессу (возможно, только в самом начале)? Более ста лет скептики пытались доказать, что идея Дарвина просто не может работать, во всяком случае в полной мере . Они надеялись найти небесные крюки, которые стали бы исключениями из неумолимо работающего дарвиновского алгоритма. Снова и снова они обнаруживали любопытные проблемы – скачки, пробелы и другие чудеса, которые, казалось бы, требовали небесных крюков. Но потом неизменно появлялись подъемные краны – и во многих случаях их обнаруживали те самые скептики, которые надеялись найти небесный крюк.

Пора дать более четкие определения. Небесный крюк – это “разумная” сила или “разумный” процесс, исключение из принципа, что все спроектированное и кажущееся спроектированным представляет собой результат бездумной и бесцельной механики. Подъемный кран , напротив, подпроцесс или особая функция процесса проектирования, которую можно использовать для локального ускорения классического, медленного процесса естественного отбора и которая сама представляет собой предсказуемый (или ретроспективно объяснимый) продукт классического процесса. Одни краны просты и не вызывают споров, в то время как дискуссии о других не прекращаются и сегодня. Чтобы показать размах и возможности применения концепции, позвольте мне привести три разных примера.

Первый подъемный кран – симбиоз . Мне ужасно нравится история симбиотического происхождения эукариотов. (Посмотрев на древо жизни [на с. XXX], вы заметите, что великолепное ветвление многоклеточных жизненных форм, включая всех животных и растений, происходит после эволюции эукариотов.) Примерно миллиард лет единственными живыми существами на этой планете были одноклеточные организмы, бактерии и археи, известные под общим названием прокариоты. В один прекрасный день две прокариоты столкнулись друг с другом (без сомнения, в те дни такое происходило очень часто, да и сегодня случается нередко), но ни одна из них не поглотила и не уничтожила (не съела) другую и даже не оттолкнула ее – вместо этого они объединили усилия и сформировали совершенно новый живой организм, имеющий (примерно) вдвое больше механизмов, отличающихся большим разнообразием. Миллионы лет НИОКР велись по двум направлениям, на каждом из которых совершенствовались свои признаки, но в конце концов сошлись в одной точке – и это в одночасье привело к успеху. (“Трансфер технологий” не всегда и даже не часто приносит плоды, но когда это случается, результаты бывают выдающимися.) Ни одной из генеалогий не пришлось заново изобретать все хитрости и системы другой, а поскольку комбинация их талантов привела к чистому выигрышу (сейчас это модно называть синергией ), эу-кариотa (“хороший” + “клетка”) оказалась более приспособлена к жизни, чем любая из прокариот, и потому род эукариот ждало процветание. Утверждение, что эукариоты произошли в результате описанного симбиоза, еще недавно вызывало споры, но этому нашлось столько подтверждений, что теперь оно окончательно вошло в учебники. (Было бы приятно заявить, что бактериальные жгутики, долгое время использовавшиеся сторонниками теории разумного замысла в качестве примера “неприводимой сложности”, также появились не без помощи подъемного крана симбиоза, однако, несмотря на отчаянные попытки доказать это, предпринимавшиеся покойным биологом Линн Маргулис, которая изучала симбиотическое происхождение эукариот, в настоящее время данные свидетельствуют в пользу альтернативного пути эволюции жгутиков. Учитывая все богатство выбора, утверждение, что жгутикам нужен небесный крюк, кажется особенно жалким.)