Гарет Джонс - Марксизм во времена Маркса

Третьей из наиболее важных неизданных рукописей была «Диалектика природы» Энгельса; она была опубликована относительно рано, в 1925 году, вместе с другими заметками Энгельса в «Архиве Маркса и Энгельса». В проект MEGA эта работа не была включена, что объяснялось, по всей вероятности, тем отмеченным Рязановым фактом, что многие соображения Энгельса о естествознании – относящиеся к 70-м годам XIX века – безнадежно устарели. Но эта работа отлично вписывалась в то «сциентистское» направление марксизма, которое, будучи уже широко распространено в России, получило новый толчок в сталинскую эпоху. Благодаря этому «Диалектика природы» довольно быстро стала расходиться в 30-е годы – тем более что Сталин цитировал ее в своем «Кратком курсе» 1938 года [308]– и таким образом оказала определенное влияние на ученых-марксистов, число которых именно в эти годы активно росло.

Что касается переписки Маркса и Энгельса с третьими лицами, составлявшей, пожалуй, наиболее крупный однородный блок неизданных Марксовых материалов, если не считать записей и заметок, то до 1914 года из нее было обнародовано очень мало. Письма публиковались порой в периодической печати, порой в виде сборников или подборок писем отдельным адресатам, наподобие «Писем и выдержек из писем Иог. Фил. Беккера, Иос. Дицгена, Фридриха Энгельса, Карла Маркса, А. и Ф.А. Зорге и других» («Briefe und Auszüge aus Briefen von Joh. Phil. Becker, Jos. Dietzgen, Friedrich Engels, Karl Marx und A. an F.A. Sorge und andere». Stuttgart, 1906). Многочисленные аналогичные сборники выходили после 1917 года – особенно письма Бернштейну (на русском языке – в 1924 году, на немецком – в 1925 году), Бебелю, Либкнехту, Каутскому и другим (на русском – в 1932 году, на немецком, в Ленинграде, – в 1933 году), однако до русского собрания сочинений 1934 – 1946 годов (тт. XXV – XXIX) и немецкого 1956 – 1968 годов не было выпущено ни одного полного собрания писем. Как мы уже отмечали, некоторые из наиболее важных собраний писем увидели свет лишь в конце 50-х годов, и обнародование переписки по сей день не может считаться законченным. Тем не менее тексты, которыми располагал к 1933 году московский Институт, представляли собой весьма крупное собрание писем, которые ранее распространялись главным образом в переводах и адаптациях переписки, изданных к началу 30-х годов.

Как бы то ни было, в связи с «официальным» изданием этих писем представляется необходимым сделать одно замечание. Письма эти рассматривались не столько как переписка (за исключением разве что корреспонденции между Марксом и Энгельсом), сколько скорей как составная часть классических работ. Письма корреспондентов Маркса и Энгельса поэтому, как правило, исключались из официальных коммунистических собраний сочинений, хотя некоторые отдельные сборники, составленные главным образом корреспондентами Маркса и Энгельса либо их душеприказчиками (например, Каутским или Виктором Адлером), включали письма и той и другой стороны. Переписка Энгельса с Лафаргами была, по-видимому, первой, опубликованной (в 1956 – 1959 годах) по инициативе коммунистов, где содержались обе части корреспонденции. Она открывает, следовательно, новую фазу в изучении этой группы Марксовых текстов. Следует, кроме того, иметь в виду, что, поскольку вплоть до 70-х годов при подготовке к печати собрания сочинений преобладала практика раздельной публикации переписки между Марксом и Энгельсом и их переписки с третьими лицами, строго хронологическое исследование данных писем по-прежнему остается сравнительно трудным делом.

Как уже было сказано, в деле публикации и перевода произведений Маркса и Энгельса в значительно более полной, чем прежде, форме заметные успехи были достигнуты после второй мировой войны, и особенно после смерти Сталина. В начале 70-х годов можно было утверждать, что, за исключением вновь обнаруженных рукописей или писем, громадное большинство выявленных произведений изданы на языке оригинала, хотя они и не всегда доступны широкой публике. В собрания в растущей мере включались также подготовительные материалы – заметки при чтении, записи разного рода и т.д. Хотя такой материал носит крайне незаконченный характер, его все чаще начинают рассматривать наряду с «трудами» и в качестве таковых включать в собрания сочинений. Следует отметить в первую очередь, что это отражает стремление ко все более тщательному анализу и интерпретации подобных материалов с целью выявления в них оригинальных направлений мысли Маркса, особенно по таким темам, по которым он сам ничего не публиковал; примером может служить «Конспект книги Льюиса Г. Моргана „Древнее общество“», опубликованный Л. Крейдером [309]. Подобный подход, пожалуй, правомерно рассматривать как начало новой и многообещающей фазы в изучении Марксовых текстов. В этом убеждает также исследовательская работа по публикаций набросков и вариантов, например черновиков «Гражданской войны во Франции» или набросков знаменитого письма Вере Засулич в 1881 году. Такое развитие фактически было неизбежным, поскольку многие новые важнейшие тексты, например «Экономические рукописи 1857 – 1859 годов», сами по себе представляли собой собрание заметок и набросков, не предназначавшихся для печати в том виде, в каком они дошли до нас. Тем временем значительно продвинулось вперед научное сличение различных вариантов текста, в частности в результате переиздания в Японии оригинала первой главы первого тома «Капитала» (издания 1867 года), существенно переделанного Марксом для последующих изданий [310].

По-видимому, можно утверждать, что в марксологических изысканиях, особенно после 60-х годов, все чаще наблюдается тенденция к выявлению в наследии Маркса и Энгельса не столько совокупности «окончательных» и завершенных текстов, излагающих марксистскую теорию, сколько мыслительного процесса и его развития. Кроме того, все чаще отбрасывается идея о том, что произведения Маркса и Энгельса – это прежде всего неразделимые компоненты марксизма как некоего целого; напротив, анализу подвергаются различия, а порой и расхождения между двумя соратниками, хотя они сотрудничали друг с другом на протяжении всей жизни. Нас здесь не интересует, до какой степени это подчас может приводить к преувеличению таких различий: постепенный, начавшийся с середины 50-х годов упадок марксизма как формально-догматической системы со всей очевидностью стимулировал эти новые тенденции в сфере марксологических исследований, даже если иной раз, возможно, и подтолкнул некоторых авторов пуститься на поиски авторитетных высказываний в поддержку альтернативных – и иногда не менее догматических – версий «марксизма» в менее изученных, недавно опубликованных и увидевших свет работах Маркса.