Платон - Собрание сочинений. Том 2

c

Теэтет.Несомненно, так.

Чужеземец.Подумаем-ка, если и тебе угодно, о следующем.

Теэтет.О чем же?

Чужеземец.Природа иного кажется мне раздробленной на части подобно знанию.

Теэтет.Каким образом?

Чужеземец.И знание едино, но всякая часть его, относящаяся к чему-либо, обособлена и имеет какое-нибудь присущее ей имя. Поэтому-то и говорится о многих искусствах и знаниях.

d

Теэтет.Конечно, так.

Чужеземец.Поэтому и части природы иного, которая едина, испытывают то же самое.

Теэтет.Может быть. Но каким, скажем мы, образом?

Чужеземец.Не противоположна ли какая-либо часть иного прекрасному?

Теэтет.Да.

Чужеземец.Сочтем ли мы ее безымянной или имеющей какое-то имя?

Теэтет.Имеющей имя; ведь то, что мы каждый раз называем некрасивым, есть иное не для чего-либо другого, а лишь для природы прекрасного.

Чужеземец.Ну хорошо, скажи мне теперь следующее.

e

Теэтет.Что же?

Чужеземец.Не выходит ли, что некрасивое есть нечто отделенное от какого-то рода существующего и снова противопоставленное чему-либо из существующего?

Теэтет.Так.

Чужеземец.Оказывается, некрасивое есть противопоставление бытия бытию.

Теэтет.Весьма справедливо.

Чужеземец.Что же? Не принадлежит ли у нас, согласно этому рассуждению, красивое в большей степени к существующему, некрасивое же в меньшей?

Теэтет.Никоим образом.

258

Чужеземец.Следовательно, надо признать, что и небольшое и самое большое одинаково существуют.

Теэтет.Одинаково.

Чужеземец.Не дулжно ли и несправедливое полагать тождественным справедливому в том отношении, что одно из них существует нисколько не меньше другого?

Теэтет.Отчего же нет?

Чужеземец.Таким же образом будем говорить и о прочем, коль скоро природа иного оказалась принадлежащей к существующему. Если же иное существует, то не в меньшей степени нужно полагать существующими и его части.

Теэтет.Как же иначе?

Чужеземец.Поэтому, как кажется, противопоставление природы части иного бытию есть, если позволено так сказать,

b

нисколько не меньшее бытие, чем само бытие, причем оно не обозначает противоположного бытию, но лишь указывает на иное по отношению к нему.

Теэтет.Совершенно ясно.

Чужеземец.Как же нам его назвать?

Теэтет.Очевидно, это то самое небытие, которое мы исследовали из-за софиста.

Чужеземец.Может быть, как ты сказал, оно с точки зрения бытия не уступает ничему другому и должно смело теперь говорить, что небытие, бесспорно, имеет свою собственную природу,

c

и подобно тому, как большое было большим, прекрасное – прекрасным, небольшое – небольшим и некрасивое – некрасивым, так и небытие, будучи одним среди многих существующих видов, точно таким же образом было и есть небытие? Или по отношению к нему, Теэтет, мы питаем еще какое-либо сомнение?

Теэтет.Никакого.

Чужеземец.А знаешь ли, мы ведь совсем не послушались Парменида в том, что касалось его запрета.

Теэтет.Как так?

Чужеземец.Стремясь в исследовании вперед, мы доказали ему больше того, что он дозволил рассматривать.

Теэтет.Каким образом?

d

Чужеземец.А так, ведь он где-то сказал:

Теэтет.Конечно, он так сказал.

Чужеземец.А мы не только доказали, что есть несуществующее, но и выяснили, к какому виду относится небытие. Ведь, указывая на существование природы иного и на то,

e

что она распределена по всему существующему, находящемуся во взаимосвязи, мы отважились сказать, что каждая часть природы иного, противопоставленная бытию, и есть действительно то самое – небытие.

Теэтет.И кажется мне, чужеземец, мы сказали это в высшей степени правильно.

Чужеземец.Пусть же никто не говорит о нас, будто мы, представляя небытие противоположностью бытия, осмеливаемся утверждать, что оно существует. Ведь о том, что противоположно бытию, мы давно уже оставили мысль решить, существует ли оно или нет, обладает ли смыслом или совсем бессмысленно.

259

Относительно же того, о чем мы теперь говорили, – будто небытие существует, – пусть нас либо кто-нибудь в этом разубедит, доказав, что мы говорим не дело, либо, пока он не в состоянии этого сделать, пусть говорит то же, что утверждаем и мы, а именно что роды между собой перемешиваются и что в то время, как бытие и иное пронизывают всё и друг друга, само иное, как причастное бытию, существует благодаря этой причастности, хотя оно и не то, чему причастно, а иное; вследствие же того, что оно есть иное по отношению к бытию, оно – совершенно ясно – необходимо должно быть небытием.

b

С другой стороны, бытие, как причастное иному, будет иным для остальных родов и, будучи иным для них всех, оно не будет ни каждым из них в отдельности, ни всеми ими, вместе взятыми, помимо него самого, так что снова в тысячах тысяч случаев бытие, бесспорно, не существует; и все остальное, каждое в отдельности и все в совокупности, многими способами существует, многими же – нет.

Теэтет.Это верно.

Чужеземец.Если, однако, кто-либо не верит этим противоречиям, то ему надо произвести исследование самому и привести нечто лучшее, чем сказанное теперь.

c

Если же он, словно измыслив что-либо трудное, находит удовольствие в том, чтобы растягивать рассуждение то в ту, то в другую сторону, то он занялся бы делом, не стоящим большого прилежания, как подтверждает наша беседа. Ведь изобрести это и не хитро, и не трудно, а вот то – и трудно, и в такой же мере прекрасно.

Теэтет.Что именно?

Чужеземец.А то, что было сказано раньше: допустив все это как возможное, быть в состоянии следовать за тем, что говорится, отвечая на каждое возражение в том случае, если кто-либо станет утверждать, будто иное каким-то образом есть тождественное или тождественное есть иное в том смысле и отношении, в каких, будет он утверждать, это каждому из них подобает.

d

Но объявлять тождественное каким-то образом иным, а иное – тождественным, большое малым или подобное неподобным и находить удовольствие в том, чтобы в рассуждениях постоянно высказывать противоречия, – это не истинное опровержение, здесь чувствуется новичок, который лишь недавно стал заниматься существующим.