Платон - Собрание сочинений. Том 2

Аристотель.Необходимо.

Парменид.Далее, называть ли нам каждую из этих двух частей только частью, или же каждая часть должна называться частью целого?

Аристотель.Частью целого.

Парменид.И следовательно, то, что едино, одновременно есть целое и имеет части?

Аристотель.Именно так.

e

Парменид.Что же далее? Каждая из этих двух частей существующего единого – именно единое и бытие, может ли оставаться особняком: единое без бытия как своей части, и бытие без единого как своей части?

Аристотель.Нет, не может.

Парменид.Следовательно, каждая из этих двух частей в свою очередь содержит и единое и бытие, и любая часть опять-таки образуется по крайней мере из двух частей; и на том же основании все, чему предстоит стать частью, всегда точно таким же образом будет иметь обе эти части, ибо единое всегда содержит бытие, а бытие – единое, так что оно неизбежно никогда не бывает единым, Коль скоро оно всегда становится двумя [17].

143

Аристотель.Совершенно верно.

Парменид.Что ж, существующее единое не представляет ли собой, таким образом, бесконечное множество?

Аристотель.Выходит, так.

Парменид.Подойди к вопросу еще и следующим образом.

Аристотель.Каким?

Парменид.Не утверждаем ли мы, что единое причастно бытию, благодаря чему и существует?

Аристотель.Да.

Парменид.И именно поэтому существующее единое оказалось многим.

Аристотель.Так.

Парменид.А что, если мы охватим разумом само единое, которое, как мы утверждаем, причастно бытию, но возьмем его только само по себе, без того, чему, по нашему утверждению, оно причастно, – окажется ли оно единым только или будет также многим?

Аристотель.Единым. По крайней мере, я так думаю.

b

Парменид.Посмотрим. Бытие не должно ли неизбежно быть отличным от него и оно само отличным от бытия, Коль скоро единое не есть бытие, но как единое ему причастно?

Аристотель.Должно.

Парменид.Итак, если бытие и единое различны, то единое отлично от бытия не потому, что оно – единое, равно как и бытие есть что-то иное сравнительно с единым не потому, что оно – бытие, но они различны между собою в силу иного и различного.

Аристотель.Совершенно верно.

Парменид.Поэтому иное не тождественно ни единому, ни бытию.

Аристотель.Как же иначе?

c

Парменид.И вот если мы выберем из них, хочешь – бытие и иное, хочешь – бытие и единое, хочешь – единое и иное, то не будем ли мы брать при каждом выборе два таких [члена], которые правильно называть «оба»?

Аристотель.Как это?

Парменид.Вот как: можно ли сказать «бытие»?

Аристотель.Можно.

Парменид.А можно ли сказать также «единое»?

Аристотель.И это можно.

Парменид.Но не названо ли таким образом каждое из них?

Аристотель.Названо.

Парменид.А когда я скажу «бытие и единое», разве я не назову оба?

Аристотель.Конечно, оба.

Парменид.Следовательно, если я говорю «бытие и иное» или «иное и единое», то я всегда говорю о каждой [паре] «оба». Не правда ли?

Аристотель.Да.

d

Парменид.Но возможно ли, чтобы то, что правильно называется «оба», было бы таковым, а двумя нет?

Аристотель.Невозможно.

Парменид.А когда перед нами два, есть ли какая-либо возможность, чтобы каждое из них не было одним?

Аристотель.Нет, никакой.

Парменид.Но каждая из взятых нами [пар] представляет собою сочетание двух [членов]; следовательно, каждый из них будет одним.

Аристотель.Очевидно.

Парменид.Если же каждый из них один, то при сложении какой угодно единицы с любым парным сочетанием не становится ли все вместе тремя?

Аристотель.Да.

Парменид.А не есть ли три нечетное число, а два – четное?

Аристотель.Как же иначе?

e

Парменид.Далее, когда есть два, то необходимо ли, чтобы было н дважды, а когда есть три трижды, Коль скоро в двух содержится дважды один, а в трех трижды один?

Аристотель.Необходимо.

Парменид.А когда есть два и дважды, то не необходимо ли, чтобы было и дважды два? И когда есть три и трижды, но необходимо ли также, чтобы было трижды три?

Аристотель.Как же иначе?

Парменид.Далее, когда есть три и дважды, а также два и трижды, то но необходимо ли быть дважды трем и трижды двум?

Аристотель.Безусловно, необходимо.

144

Парменид.Следовательно, могут быть произведения четных чисел на четные, нечетных на нечетные, а также четных на нечетные н нечетных на четные.

Аристотель.Конечно.

Парменид.А если это так, то не думаешь ли ты, что остается какое-либо число, существование которого не необходимо?

Аристотель.Нет, не думаю.

Парменид.Следовательно, если существует одно, то необходимо, чтобы существовало и число.

Аристотель.Необходимо.

Парменид.Но при существовании числа должно быть многое и бесконечная множественность существующего [18]. В самом деле, разве число не оказывается бесконечным по количеству и причастным бытию?

Аристотель.Конечно, оказывается.

Парменид.Но ведь если все числа причастны бытию, то ему должна быть причастна и каждая часть числа?

Аристотель.Да.

b

Парменид.Значит, бытие поделено между множеством существующего и не отсутствует ни в одной вещи, ни в самой малой, ни в самой большой? Впрочем, нелепо даже спрашивать об этом, не правда ли? Как, в самом деле, бытие могло бы отделиться от какой-либо существующей вещи?

Аристотель.Да, никак не могло бы.

Парменид.Следовательно, оно раздроблено на самые мелкие, крупные и любые другие возможные части, в высшей степени расчленено, и частей бытия беспредельное множество.

c

Аристотель.Ты прав.

Парменид.Итак, частей бытия больше всего.

Аристотель.Да, больше всего.

Парменид.Что же, есть ли между ними какая-нибудь, которая была бы частью бытия и в то же время не была бы частью?

Аристотель.Как это возможно?

Парменид.Напротив, если она существует, то, полагаю я, пока она существует, ей необходимо быть всегда чем-то одним, а быть ничем невозможно.

Аристотель.Да, это необходимо.

Парменид.Таким образом, единое присутствует в каждой отдельной части бытия, не исключая ни меньшей, ни большей части, ни какой-либо другой.