Платон - Собрание сочинений. Том 2

Аристотель.Выходит, так.

Парменид.Но с другой стороны, подобное противоположно неподобному.

Аристотель.Да.

Парменид.Следовательно, и иное противоположно тождественному.

Аристотель.Да.

Парменид.Но обнаружилось также, что единое тождественно с другим.

b

Аристотель.Да, обнаружилось.

Парменид.А ведь это противоположные состояния – быть тождественным с другим и быть отличным от другого.

Аристотель.Совершенно противоположные.

Парменид.Но поскольку они различны, они оказались подобными.

Аристотель.Да.

Парменид.Следовательно, при тождестве они будут неподобными в силу свойства, противоположного свойству уподобления. Ведь подобным их делало иное?

Аристотель.Да.

Парменид.Значит, неподобным их будет делать тождественное, иначе оно не будет противоположно иному.

Аристотель.Видимо.

c

Парменид.Итак, единое будет подобно и неподобно другому: поскольку оно иное – подобно, а поскольку тождественное – неподобно.

Аристотель.Да, как видно, единое имеет и такое истолкование.

Парменид.А также и следующее.

Аристотель.Какое?

Парменид.Поскольку оно обладает свойством тождественности, оно лишено свойства инаковости, а не имея свойства инаковости, оно не может быть неподобным, не будучи же неподобным, оно подобно. Поскольку же оно имеет свойства инаковости, оно – другое, а будучи другим, оно неподобно.

Аристотель.Ты прав.

Парменид.Следовательно, если единое и тождественно с другим, и отлично от него, то в соответствии с обоими свойствами и с каждым из них порознь оно будет подобно и неподобно другому.

d

Аристотель.Совершенно верно.

Парменид.А так как оно оказалось и отличным от себя самого и тождественным себе, то не окажется ли оно точно так же в соответствии с обоими свойствами и с каждым из них порознь подобным и неподобным себе самому?

Аристотель.Непременно.

Парменид.А теперь посмотри, как обстоит дело относительно соприкосновения и несоприкосновения единого с самим собой и с другим.

Аристотель.Я слушаю тебя.

Парменид.Ведь оказалось, что единое находится в себе самом как в целом.

Аристотель.Оказалось.

Парменид.Но не находится ли единое и в другом?

Аристотель.Находится.

e

Парменид.А поскольку оно находится в другом, оно будет соприкасаться с другим, поскольку же находится в себе самом, соприкосновение с другим будет исключено и оно будет касаться лишь самого себя, ибо на холится в себе самом [22].

Аристотель.Очевидно.

Парменид.Таким образом, единое будет соприкасаться с самим собой и с другим.

Аристотель.Будет.

Парменид.А как обстоит дело относительно следующего: не нужно ли, чтобы все, что должно прийти в соприкосновение с чем-либо, находилось рядом с тем, чего оно должно касаться, занимая смежное с ним место, где, если бы оно там находилось, то с ним бы соприкасалось?

Аристотель.Нужно.

Парменид.И следовательно, если единое должно прийти в соприкосновение с самим собой, то оно должно лежать тут же рядом с самим собой, занимая место, смежное с тем, на котором находится само.

Аристотель.Да, должно.

149

Парменид.Конечно, если бы единое было двумя, оно могло бы это сделать и оказаться в двух местах одновременно, но, пока оно одно, оно этого не сможет.

Аристотель.Безусловно.

Парменид.Значит, одна и та же необходимость запрещает единому и быть двумя, и соприкасаться с самим собою.

Аристотель.Одна и та же.

Парменид.Но оно не будет соприкасаться и с другим.

Аристотель.Почему?

Парменид.Потому что, как мы утверждаем, то, чему надлежит прийти в соприкосновение, должно, оставаясь отдельным, находиться рядом с тем, чего ему надлежит касаться, но ничего третьего между ними быть не должно.

Аристотель.Верно.

Парменид.Итак, если быть соприкосновению, требуется, по меньшей мере, чтобы было налицо два [члена].

Аристотель.Да.

b

Парменид.Если же к двум смежным членам присоединится третий, то их будет три, а соприкосновений два.

Аристотель.Да.

Парменид.Таким образом, всегда, когда присоединяется один [член], прибавляется также одно соприкосновение и выходит, что соприкосновений одним меньше сравнительно с числом членов соединения. Действительно, насколько первые два члена превысили соприкосновения, то есть насколько число их больше сравнительно с числом соприкосновений, точно настолько же каждое последующее их число превышает число всех соприкосновений, так как дальше уже одновременно прибавляется единица к числу членов и одно соприкосновение к соприкосновениям.

c

Аристотель.Правильно.

Парменид.Итак, сколько бы ни было членов, число соприкосновений всегда одним меньше.

Аристотель.Это так.

Парменид.Но если существует только одно, а двух нет, то соприкосновения не может быть.

Аристотель.Как же так?

Парменид.Ведь мы утверждаем, что другое – не-единое – не есть единое и ему не причастно, коль скоро оно другое.

Аристотель.Конечно, нет.

Парменид.Следовательно, числа в другом нет, так как в нем нет единицы.

Аристотель.Как же иначе?

Парменид.Следовательно, другое – и не единица, и не два, и к нему вообще неприменимо имя какого бы то ни было числа.

d

Аристотель.Да, неприменимо.

Парменид.Значит, единое только одно и двух быть не может.

Аристотель.Очевидно, нет.

Парменид.А потому нет и соприкосновения, коль скоро нет двух.

Аристотель.Нет.

Парменид.Следовательно, единое не соприкасается с другим и другое не соприкасается с единым, так как соприкосновения нет.

Аристотель.Конечно.

Парменид.Итак, согласно всему этому единое и соприкасается и не соприкасается с другим и с самим собой.

Аристотель.Выходит, так.

Парменид.Но не будет ли оно также равно и неравно себе самому и другому?

Аристотель.Каким образом?

e

Парменид.Ведь если допустить, что единое больше или меньше другого или, наоборот, другое больше или меньше единого, то – не правда ли – они не будут сколько-нибудь больше или меньше друг друга в силу самих своих сущностей, то есть в силу того, что единое – это единое, а другое – другое в отношении к единому? Но если кроме своей сущности то и другое будет обладать еще и равенством, то они будут равны друг другу; если же другое будет обладать великостью, а единое – малостью или единое будет обладать великостью, а другое – малостью, тогда та из идей, к которой присоединится великость, окажется больше, а к которой присоединится малость – меньше. Не правда ли?