Паулу Фрейре - Педагогика угнетенных [litres]

Не могли бы вы описать, как и в какой мере работа Фрейре повлияла на научные исследования?

Прежде всего, влияние Фрейре ощущается в подходе, известном как Исследование коллективной деятельности ( англ . Participatory Action Research). Это форма коллективного исследования, в ходе которого члены сообщества сами с помощью специалистов изучают проблемы, затрагивающие жизнь их самих и их близких. Я считаю, что нам есть чему поучиться у Фрейре в том, что касается этики ведения исследований и той степени, в которой люди, чьи жизни и проблемы мы анализируем, в действительности участвуют в определении задач и хода исследования. Эти люди оказались бы в выигрыше, обладай они равным влиянием на весь ход исследования и его результаты. Процесс исследования и его итоги должны служить для улучшения их образа жизни. Это усилия, направленные на достижение цели, и они предполагают, что выбор исследования и его целей должен основываться на представлении о том, что знание и исследование не могут быть непредвзятыми. Иными словами, такое исследование проводится не только с целью интерпретировать мир, но и, прежде всего, с целью его изменить.

Не могли бы вы описать, как и в какой мере работа Фрейре повлияла на педагогику?

Фрейре вдохновил многих отказаться от иерархической, авторитарной модели обучения в пользу более демократического подхода, основанного на демократическом авторитете учителей, который не деградирует, скатываясь в авторитаризм. Он также вдохновил многих педагогов на то, чтобы они начали выделять политику в области образования и знания в отдельную область, воздерживаться от ложных притязаний на непредвзятость, и, что самое главное, он заострял внимание на коллективной стороне обучения и необходимости выстраивать его вокруг экзистенциального опыта учеников, учитывая их различия и постепенно двигаясь к обучению и знанию более высокого порядка.

Пожалуйста, скажите несколько слов о том, чем вы занимаетесь, и о ваших текущих научных интересах.

Я работал учителем начальной школы в Джейн-Финч в Торонто – застроенном муниципальным жильем районе, который известен высоким уровнем преступности. Ценой больших усилий я завоевал себе репутацию учителя, прекрасно справляющегося с обучением иммигрантов из рабочего класса.

Впоследствии я несколько раз пытался поступить в докторантуру в области образования в университете Торонто и, наконец, был зачислен. За время обучения я опубликовал дневник, который вел во время работы учителем начальных классов. Я назвал эту книгу «Крики из коридора» ( англ . Cries from the Corridor [206] На английском языке район, где работал Питер Макларен, называется Jane-Finch Corridor (букв. «коридор Джейн Финч»). – Примеч. перев. ), и в 1980 году в Канаде она стала бестселлером. После изнурительного литературного турне по стране я начал замечать, что во мне просыпается самокритика на основе того факта, что моя книга, как это ни прискорбно, не содержала теоретической базы, которая могла бы помочь читателям в понимании того, какое насилие над собой и отчуждение испытывали мои ученики. Педагоги как прогрессивных, так и радикальных взглядов все как один на протяжении десятилетий с содроганием относились к идее национальной образовательной реформы, которую, надо сказать, мало кто пытался воспринимать всерьез, тем самым упрочивая общепринятое обыкновение с недоверием относиться к идее о том, что образование может играть значительную роль в создании асимметричных отношений власти и в приобретении капиталистическим государством приоритетного положения. Я боялся, что моей книги недостаточно, чтобы помочь читателю разобраться в капиталистической модели обучения. Чтобы побороть расчетливое равнодушие деятелей образования, а также в достаточной степени доработать свой теоретический «боевой потенциал», я начал искать аналогии в разных дисциплинах, переключившись с Чосера, «Беовульфа», Шекспира и Блейка, которые интересовали меня ранее, на социологию знания, антропологию, критическую теорию и семиотику. Я обстоятельно изучил работы Мишеля Фуко, Умберто Эко, Эрнесто Лакло и других философов, приезжавших читать лекции. В конце концов, в 1984 году я закончил докторантуру, но меня не покидало чувство, что еще многому предстоит научиться.

По результатам своей докторской диссертации я опубликовал книгу «Преподавание как ритуальное действие» ( англ . Schooling as a Ritual Performance), и, к моей великой радости, профессор Генри Геру согласился написать предисловие. Он стал моим наставником и предложил последовать за ним в Университет Майами в Огайо в качестве приглашенного профессора. Он познакомил меня с одним из своих лучших друзей – Дональдо Мачедо, от которого я много узнал о Паулу Фрейре и его идеях. Генри организовал мою встречу с Паулу в 1985 году. И представьте себе мое удивление (нет, шок), когда оказалось, что Паулу был знаком с моей работой. Он называл меня своим «собратом по интеллекту» и частью своей педагогической семьи. Впоследствии он любезно согласился написать два предисловия и одно послесловие к моим книгам. Позже до самой своей смерти он очень тепло ко мне относился, поддержал мой текущий проект по развитию критической педагогики в североамериканском пространстве, который затем преимущественно разворачивался в Латинской Америке и Азии.

Каким образом произошло ваше знакомство с «Педагогикой угнетенных» Фрейре?

Я прочел «Педагогику угнетенных», будучи докторантом в Университете Торонто. Она не входила в список дополнительной литературы по какому-либо предмету, ее мне посоветовал однокурсник, сидевший слева от меня, назвав ее книгой, обязательной к прочтению, поэтому я ее и прочитал вместе с текстами других педагогов, социологов и политологов, которые тогда изучал. Работа Паулу выделялась тем, что соответствовала моему опыту как ученика, так и педагога, каким бы драматичным это ни казалось. Она помогла мне более четко понять праксис и необходимость участвовать в решении социальных проблем и обращаться к работам теоретиков и философов, чтобы прояснить и углубить понимание этих жизненных ситуаций.

Какова, на ваш взгляд, была бы реакция Паулу Фрейре на то, как его идеи применяются сегодня?

Я думаю, Паулу, с присущей ему скромностью, был бы признателен за то, что его работа произвела сильное влияние на такое количество областей и стала сильным антидотом превалирующим формам социальной и политической амнезии, которые служат опорой основополагающим формам насилия в любом обществе. Я также думаю, что он бы критически отнесся к педагогическим подходам, которые носят название фрейреанских, но являются лишь адаптацией его работы, которая лишает его основные идеи тех радикальных принципов, которые представляют собой критику капитализма и на полном основании могут называться социалистическими.