Карлос Кастанеда - Отдельная реальность

– Теперь давай позовем того духа водного места, – сказал он.

Я попытался повернуть свою голову, чтобы посмотреть на него. Он с силой удержал меня за волосы и сказал, что я был в очень уязвимом положении и в ужасно слабом физическом состоянии и должен оставаться спокойным и неподвижным. Он положил все эти особые ветки на мой живот, чтобы защитить меня, и собрался оставаться рядом со мной на случай, если я не позабочусь о себе.

Он стоял у макушки моей головы, и, если я поворачивал свои глаза, я мог видеть его. Он взял свой шнурок и натянул его, но затем понял, что я смотрел на него, повернув мои глаза ко лбу. Он легко стукнул меня по голове своими пальцами и приказал мне смотреть на небо, не закрывать глаз и концентрироваться на звуке. Он добавил, как бы подумав, чтобы я не стеснялся выкрикнуть слово, которому он научил меня, если я почувствую, что что-то нападает на меня.

Дон Хуан и его «ловитель духов» начали с низконатянутого звука. Он медленно увеличивал натяжение, и я начал слышать такое же отражение, и затем ясное эхо, которое исходило из юго-восточного направления. Натяжение увеличилось. Дон Хуан и его «ловитель духов» совершенно соответствовали друг другу. Шнурок издавал низкую ноту, и дон Хуан увеличивал ее, усиливая его натяжение до тех пор, пока нота не становилась проникающим внутрь звуком, воющим зовом. Вершиной был жуткий визг, непостижимый с точки зрения моего собственного опыта.

Звук отражался в горах и отдавался эхом назад к нам. Я представил себе, что он приходил прямо ко мне. Я поувствовал, что он, должно быть, что-то сделал с температурой моего тела. Перед тем, как дон Хуан начал свои зовы, мне было очень тепло и удобно, но во время высшей точки его зовов я стал замерзать; мои зубы непроизвольно стучали, и у меня действительно было ощущение, что что-то нападает на меня. В один момент я заметил, что небо стало очень темным. Я не сознавал неба, хотя я смотрел на него. У меня был момент сильной паники, и я выкрикнул слово, которому дон Хуан научил меня.

Дон Хуан медленно начал понижать напряжение своих жутких зовов, но это не принесло мне никакого облегчения.

– Закрой свои глаза, – повелительно пробормотал дон Хуан.

Я закрыл их руками. Через несколько минут дон Хуан совсем остановился и подошел ко мне сбоку. После того, как он убрал ветки и листья с моего живота, он помог мне встать и бережно положил их на камень, где я лежал. Он зажег их и, когда они загорелись, растер мой живот другими листьями из своей сумки.

Он положил свою руку на мой рот, когда я хотел рассказать ему, что у меня была ужасная головная боль.

Мы оставались там, пока все листья не сгорели. К тому времени стало совершенно темно. Мы спустились с холма, и я дал волю своему желудку.

Когда мы шли вдоль канавы, дон Хуан сказал, что я сделал достаточно и не должен останавливаться. Я попросил его объяснить, каким был дух водного места, но он жестом показал мне молчать. Он сказал, что мы поговорим об этом в другое время, затем он умышленно сменил тему и дал мне долгое объяснение о видении. Я сказал, что было прискорбно, что я не мог сосредоточиться в темноте. Он, казалось, был очень рад, и сказал, что большую часть времени я не уделяю внимания тому, что он говорит, потому что я принял решение записывать все.

Он говорил о видении, как о процессе, не зависящем от олли и от техники магии. Маг – это человек, который мог командовать олли и, таким образом, манипулировать силой олли себе на пользу, но тот факт, что он командовал олли, не означал, что он мог видеть. Я напомнил ему, что он говорил мне раньше, что невозможно «видеть», если не имеешь олли. Дон Хуан очень спокойно заметил, что он пришел к убеждению, что возможно было «видеть» и все же не командовать олли. Он чувствовал, что нет причины, почему бы не так; так как «виденье» не имеет ничего общего с манипуляционной техникой магии, которая служит только для того, чтобы воздействовать на окружающих нас людей. Техника «виденья», с другой стороны, не имеет воздействия на людей.

Мои мысли были ясными. Я не испытывал усталости или сонливости и не имел больше неприятного чувства в своем желудке, когда мы шли с доном Хуаном. Я был ужасно голоден, и когда мы добрались до его дома, я объелся.

Потом я попросил его рассказать мне больше о технике «виденья». Он широко улыбнулся мне и сказал, что я был снова собой.

– Как это так, – сказал я, – что техника «виденья» не имеет воздействия на окружающих нас людей?

– Я уже говорил тебе, сказал он. – «виденье» – это не магия. И все же, их легко спутать, потому что человек, который «видит», может научиться, совсем моментально, управлять олли и может стать магом. С другой стороны, человек может научиться определенной технике для того, чтобы командовать олли и таким образом стать магом, и, тем не менее, он может никогда не научиться «видеть».

Кроме того, «виденье» противоположно магии. «Виденье» заставляет понять незначительность всего этого.

– Незначительность чего, дон Хуан?

– Незначительность всего.

Мы не говорили ничего больше. Я чувствовал себя очень расслабленным и не хотел говорить ничего больше. Я лежал на спине на соломенной циновке. Мне служила подушкой моя непродувная куртка. Я чувствовал себя удобно и счастливо и писал мои заметки в течение часов при свете керосиновой лампы.

Внезапно дон Хуан снова заговорил.

– Сегодня ты сделал очень хорошо, – сказал он. – ты очень хорошо сделал с водой. Духу водного места ты нравишься, и он помогал тебе всю дорогу.

Тогда я понял, что я забыл рассказать ему мое переживание. Я начал описывать способ, которым я воспринимал воду. Он не дал мне продолжать. Он сказал, что он знал, что я воспринимаю густой зеленый туман.

Я почувствовал потребность спросить:

– Как ты узнал это, дон Хуан?

– Я видел тебя.

– Что я делал?

– Ничего, ты сидел здесь и пристально смотрел на воду, и, наконец, ты ощутил зеленый туман.

– Это было виденье?

– Нет. Но это было очень близко. Ты приближаешься.

Я стал очень взволнован. Я хотел знать больше об этом. Он засмеялся и пошутил над моим рвением. Он сказал, что всякий мог ощутить зеленый туман, потому что это было подобно стражу, что-то, что было неизбежно там, поэтому, в ощущении этого не было большого достижения.

– Когда я сказал тебе, что ты сделал хорошо, я имел в виду, что ты не буспокоился, – сказал он, – так как тогда, когда ты имел дело со стражем. Если бы ты стал беспокоиться, я должен был бы встряхнуть твою голову и привести тебя назад. Когда человек идет в зеленый туман, его бенефактор должен находиться при нем на случай, если тот начнет заманивать его. Ты можешь выскочить из пределов досягаемости стража сам, но ты не можешь сам избежать когтей зеленого тумана. По крайней мере, не в начале. Позже ты сможешь научиться способу делать это. Теперь мы пытаемся узнать нечто другое.