Борис Чичерин - Собственность и государство

Без сомнения, такого смелого суждения невозможно было бы произнести ввиду всего света, если бы тут же выставлены были истинные основания, из которых в гражданской и политической области выводится начало равенства. Тогда тотчас же обнаружилось бы, что между посылками и заключением не только нет никакой связи, но что одно противоречит другому. Но именно эти основания представлены в совершенно превратном виде. По мнению Вагнера, начало личного равенства заключает в себе равноправность в личном и хозяйственном обороте; равноправность же состоит в установлении равных для всех условий хозяйственного состязания. Вагнер видит в этом требование справедливости, вследствие чего он принципиально отвергает всякое неравенство, которое не может быть сведено на различные результаты личной хозяйственной деятельности (Grundlegung, стр. 357). С этой точки зрения мы, без сомнения, должны признать равенство материальных средств для ведения борьбы необходимым условием правильных экономических отношений: это равенство заключается уже в самой посылке и нам вовсе даже не нужно его выводить. Но дело в том, что самая посылка совершенно произвольна. В действительности равноправность вовсе не состоит в установлении равных для всех условий хозяйственной борьбы, столь же мало в материальном, как и в умственном отношении. Равноправность означает установление для всех равных прав, то есть подчинение всех одинаковому закону, а вовсе не дарование всем одинаковых материальных средств или одинаковых умственных способностей и образования, что требовалось бы для равенства борьбы. Так понимали это начало те, которые его провозглашали, и так понимают его все те, которые знакомы с теориею и практикою гражданской жизни. Равноправность заключает в себе одинаковое для всех охранение личной свободы и собственности, исполнение обязательств, уважение к наследственному праву, то есть именно все то, что отвергается социализмом. Следовательно, учение социалистов является не последовательным приложением начал нового времени, а напротив, отрицанием этих начал. Сам Вагнер справедливо замечает, что равенство, дитя философии XVIII века, составляет принадлежность индивидуалистической точки зрения; социализм же является радикальным протестом против этой точки зрения. Равенство вытекает из личного начала; социализм же весь основан на поглощении лица обществом. Отсюда ясно, что проповедуя равенство, социализм опирается на то самое, что он отвергает.

Признавая равенство материальных средств логическим выводом из начал нового времени, Вагнер не думает, однако, поддерживать его безусловно. С своею эклектическою манерою он отвергает всякое последовательно проведенное начало как отвлеченную теорию, и довольствуется частными соображениями, представляющими сделку между противоположными точками зрения. Но так как эти соображения лишены надлежащего основания и связи, то они теряют всякое теоретическое и практическое значение. Отсюда положения, которые могут поражать только своею странностью. Мы уже видели выше, что Вагнер призывает, в виде неоспоримой истины, что каждый в силу свободы и равенства имеет одинаковое с другими право на продолжение своего существования и на все условия, которые для этого требуются. Из этого он выводит как необходимое следствие чудовищное положение, что никто не имеет права на малейший избыток, пока есть хотя один член общества, которому недостает необходимого (Grundlegung, стр. 121-122). Мы не станем повторять, что такого рода право не что иное как вымысел. В действительности подача помощи нуждающемуся всегда и везде признавалась обязанностью человеколюбия, а отнюдь не приложением начал свободы и равенства. Из равноправности людей благотворительности вывести нельзя.

Итак, мы приходим к заключению, что если формальное равенство, или равенство перед законом, составляет требование свободы, то материальное равенство, или равенство состояний, противоречит свободе. Как свободное существо, всякий человек, одинаково с другими, является независимым источником деятельности; но так как материальные и умственные силы и способности людей, их наклонности, их положения, наконец те условия и обстоятельства, среди которых они действуют, неравны, то и результаты их деятельности не могут быть одинаковы. Свобода необходимо ведет к неравенству. Отсюда ясно, что уничтожить неравенство можно только подавивши самую свободу, из которой оно истекает, искоренивши в человеке самостоятельный центр жизни и деятельности, и превративши его в орудие общественной власти, которая, налагая на всех общую мерку, может, конечно, установить общее равенство, но равенство не свободы, а рабства.

В этом присущем самой природе человека неравенстве выражается общий закон мироздания. Природа повсюду установила неравенство сил, свойств и положений, ибо только этим путем проявляется все бесконечное разнообразие жизни.

От этого мирового закона не изъят и человек. И он поставлен природою в бесконечно разнообразные условия, которыми определяется все его существование. Одни родятся под полярными льдами, другие под знойным солнцем экватора, третьи в благословенном климате, где господствует вечная весна. Одни почти даром получают все от природы; другие каждую пядь своей почвы должны завоевывать упорным трудом. Одни окружающими их пустынями как бы отрезаны от остального человечества; другие пользуются всеми выгодами естественных сообщений, доставляющих и удобства жизни и возможность высшего развития. К этому присоединяется различие рас. Есть расы как бы привилегированные и предназначенные стоять во главе человечества, и другие, по-видимому, неспособные подняться на сколько-нибудь высокий уровень образования. Сгладится ли когда-нибудь это различие, достигнет ли когда-нибудь человечество такого состояния, в котором все расы будут стоять на одинаковой высоте духовного развития, мы не знаем. Но в течение всей прошедшей истории это различие составляет коренной закон человеческой жизни, и целые племена вымирают при соприкосновении с высшею цивилизациею. Наконец, такое же различие существует и между личными силами и способностями, с которыми человек является на свет. Один появляется сильным и здоровым, другой хилым и слабым. То же самое имеет место относительно умственных способностей. Утверждать, что все люди, по природе, одинаково способны и что различия происходят единственно от развития и воспитания, можно только отвернувши глаза от действительности. Мы знаем, что родятся гении, родятся и идиоты. Между этими двумя крайностями лежит целая лестница, с бесконечным разнообразием оттенков. Дары природы не на всех сыплются одинаково, не распределяются между всеми поровну, но следуя мировому закону, проявляются в бесчисленных оттенках и степенях, осуществляя в жизни все то разнообразие и все те крайности, какие совместны с внутреннею природою существ. К этим обусловленным природою различиям в человеке присоединяются другие, проистекающие из особенностей человеческого естества. Человек в своей деятельности не отправляется чисто от самого себя; он не начинает с ничего. Все человеческое развитие основано на том, что каждое поколение продолжает работу своих отцов. Точку отправления для него составляет полученное от них достояние, которое оно, в свою очередь, умножает своим трудом, с тем, чтобы передать его своим наследникам. Не для всех эта точка отправления одинакова. Кто больше приобрел, тот больше передаст своим детям. Отсюда новый источник неравенства, которое иногда увеличивает, а иногда умеряет естественное неравенство способностей. В силу этого начала люди рождаются не только умными или глупыми, сильными или слабыми, здоровыми или больными, но и богатыми или бедными, знатными или темными, с условиями дальнейшего образования или с препятствиями высшему развитию. И это различие унаследованного достояния имеет значение не только для отдельных лиц, но и для целых народов, из которых одни пользуются всеми выгодами накопленной веками цивилизации, а другие коснеют в первобытном состоянии.