Артавазд Минасян - До каких пор? (Логика «Капитала» Маркса и современное обществознание)

Поэтому неправомерна постановка вопроса о противоречии и единстве. Подобная постановка приводит к ограничению противоречий, к отрыву противоречия и единства друг от друга, противоречие рассматривается само по себе, а диалектическое единство – само по себе, к тому же очищенное от противоречия.

Из всего этого можно сделать следующий вывод: утверждение однобоких, односторонних противоречий и очищенного от противоречий единства есть фактическое отрицание противоречий, получаемое путем абсолютизации специфики социалистического способа производства.

Основным гносеологическим источником неправильного понимания противоречия является отрыв сторон единства – тождества и различия противоположностей – друг от друга. У единства берется одна сторона и отбрасывается другая. У единства берется либо различие (борьба противоположностей), но отбрасывается их тождество, либо тождество и отбрасывается различие, игнорируется тот факт, что противоположности одновременно тождественны и различны.

Если мы возьмем только тождество и отбросим различие, мы получим одно лишь мертвое, абстрактное тождество. Если же, напротив, мы возьмем только различие и отбросим тождество, мы получим механически расчлененные, изолированные друг от друга, внутренне не взаимосвязанные стороны единого. В этом случае явление отождествляется с противоречием, новое «борется» с новым, прогрессивное с прогрессивным, и противоречие «разрешается» путем взаимоусиления его сторон. И тот и другой подход к явлению суть метафизика.

Таким образом, в обоих случаях извращается познание. Истина состоит в том, что противоречие есть отношение между тождеством и различием противоположностей единства.

Как известно, метафизика всегда характеризуется односторонностью. Она либо тождество понимает без различия, как тождество абстрактное, очищенное от различия, либо различие понимает без тождества, также очищенное от тождества, т.е. такое различие, которое и есть «отношение между сторонами, имеющими противоположные тенденции», но которое не заключает в себе тождества. Но есть и такая разновидность метафизики, которая признает и тождество и различие, но видит их рядом друг с другом, не видит их взаимопроникновения, не видит того, что тождество конкретно, заключает в себе различие, а различие – тождество. Поэтому положение «отношение между сторонами, имеющими противоположные тенденции», нас еще не освобождает от односторонности. Это во-первых.

Во-вторых, отношение между тождеством и различием противоположностей тоже есть «отношение между сторонами, имеющими противоположные тенденции», и этими тенденциями одновременно являются взаимопроникновение противоположностей (тождество) и их взаимоисключение (различие). Только в этом случае противоположности находятся в состоянии «борьбы». Иное толкование противоречия вопрос о том, почему противоположности должны «бороться», что их заставляет «бороться», оставляет открытым. Неизвестно, например, почему пролетариат и буржуазия должны бороться, если буржуазный строй возможен без той или другой стороны. Ясно, что бороться они могут при одном условии: если они друг без друга в рамках их единства невозможны. Если каждая из этих противоположностей заключает в себе содержание своей другой в «снятом» виде, обусловливает им свое объективное бытие, если они взаимно проникают, т.е. тождественны, но в то же время взаимоисключают друг друга, т.е. различны, то противоречие есть отношение того, что противоположности единства одновременно взаимопроникают, тождественны, друг без друга невозможны и взаимоисключают друг друга, различны.

В-третьих, главное в законе единства противоположностей не в том, что есть «борьба», а в том, что борьба эта обусловливает взаимопревращаемость противоположностей, в том, что противоположности меняются местами и ролями, т.е. становятся тождественными, «превращаясь друг в друга». Так, например, главное не в том, что пролетариат ведет свою классовую борьбу против буржуазии (это может признать любой, даже буржуа), а в том, что пролетариат посредством этой борьбы под руководством марксистской партии должен завоевать свою политическую власть, установить свою диктатуру. А это означает взаимопревращение (тождество) противоположностей: если в буржуазном обществе буржуазия господствует над пролетариатом, то в эпоху диктатуры пролетариата последний господствует над буржуазией. Буржуазия и пролетариат меняются местами. И там, где еще этого нет, это будет неизбежно, ибо борьба носит абсолютный характер.

На нераздельность тождества и различия неоднократно указывали классики марксизма. Приведем одно из многочисленных высказываний Ф. Энгельса. В письме к Шмидту он писал:

«Например, яркий образец нераздельности тождества и различия Вы как жених найдете в себе самом и в Вашей невесте. Совершенно невозможно установить, является ли половая любовь радостью оттого, что тождество в различии или различие в тождестве? Откиньте здесь различие (в данном случае полов) или тождество (принадлежности обоих к человеческому роду), и что же у Вас останется? Я припоминаю, как меня вначале мучила как раз эта нераздельность тождества и различия, хотя мы не можем и шагу ступить, чтобы не наткнуться на это» [МЭ: 38, 176 – 177.].

Между тем все еще есть авторы, которые игнорируют категорию тождества, продолжают определять противоречие как «борьбу противоположностей», без категории «тождество» и даже без категории «единство». Да ведь такую «борьбу» не отрицает и метафизика! Разве метафизики, механистически мыслящие философы когда-либо отрицали такую борьбу, разве теория равновесия механистов (Богданов) не есть борьба противоположных сил?

Итак, из сказанного о диалектическом тождестве можно сделать следующие выводы. Во-первых, тождество есть взаимопроникновение и взаимоисключение противоположностей; которые в данном единстве невозможны, немыслимы друг без друга. Во-вторых, противоположности внутри данного единства взаимопревращаются, каждая из них свою самость переносит на свою другую противоположность. Так, в рамках буржуазного общества пролетариат и буржуазия превращаются друг в друга в том смысле, что пролетариат производит прибавочную стоимость, а буржуазия ее присваивает. В-третьих, вследствие этого происходит внешнее взаимопроникновение, когда в ходе пролетарской революции пролетариат превращается в господствующий класс, а буржуазия – в подчиненный. Это – общая структура любого противоречия, но в каждом отдельном случае имеется свое особое, специфическое содержание.

Преимущества диалектики социализма перед диалектикой капитализма состоят, по крайней мере, в следующем: