О религии Льва Толстого

До сих пор мы стояли на чисто принципиальной почве при изложении взглядов св. Иоанна на жизненное значение заповедей Христовых. Мы видим, что горячая вера святителя в будущую жизнь [71] Если гр. Толстой думал, что люди живут плохо потому, что много думают о будущей жизни, то св. Иоанн полагал как раз обратное: он думал, что современные ему христиане не живут по заповедям Христовым именно от недостатка веры и думы о будущей жизни. , небесные награды, наследственную греховность человеческой природы не помешали этому великому учителю Церкви веровать и исповедовать, что Христос Спаситель учил людей для того, чтобы они исполняли Его учение, что это учение — не мечта [72] «Христианство не шутка, возлюбленные, и не праздное дело…» т. 3, стр. 166. , но основа истинной жизни и радости, и что заповеди Христовы воистину имеют обетования жизни и будущей, и настоящей. Теперь, в дополнение к сказанному, я позволю себе отметить и некоторые частности во взгляде св. Иоанна на то, что исполнение заповедей Христовых всегда является залогом истинного блага для следующего этим заповедям. Ограничусь, впрочем, указанием взгляда святителя по одному лишь вопросу о том, что христианская кротость и непротивление злу есть великая жизненная сила. Как мы видели, это центральный вопрос для гр. Л. Н. Толстого в понимании им христианского учения и защите его жизненного смысла. С другой стороны, и противники гр. Толстого с горячностью ухватились за критику учения графа по этому вопросу, при чем нередко не столько критиковали гр. Толстого, сколько самый принцип непротивления злу силой. Этот принцип объявлялся и неразумным, и вредным, и даже преступным… Тем интереснее услыхать по этому вопросу голос великого учителя Церкви вселенской. Исходная точка зрения св. Иоанна по интересующему нас вопросу та, что заповедь о непротивлении злу и о прощающей любви дана нам Господом, и потому не только для нас обязательна, но и направлена к нашему благу. «Проповедуй слово Божие посредством кротости. Оскорбил ли тебя кто? Молчи, благословляй, если можешь… Но, скажешь, чем более обидчик видит кротости, тем более нападает…, делается неукротимым. Это предлог твоего малодушия; напротив, тогда он делается неукротимым, когда ты мстишь. Если бы Бог знал, что вследствие немстительности оскорбители делаются неукротимыми, то не заповедал бы ее, а сказал бы: мсти за себя; но Он знает, что она приносит более пользы. Не полагай законов противных Богу; Ему повинуйся; ты не лучше Сотворившего нас. Он сказал: переноси оскорбления; а ты говоришь: я отмщу оскорбителю, чтобы он не сделался неукротимым. Так ты более Бога печешься о нем? Это — слова страсти, строптивости, гордости, противления заповедям Божиим… Когда Бог повелевает, мы не должны полагать законов, противных Ему… Сказал ли он худо о тебе? Ты похвали его. Поносил ли? Ты превозноси. Замышлял ли зло? Ты окажи благодеяние… Но, скажешь, неоднократно испытав мое терпение, он сделался хуже. Это касается не тебя, а его… Чем сильнее он оскорбляет, тем в большей кротости имеет нужду» [73] Бес. на Деян. апост., т. 9, стр. 275—286, сравн. бес. VI, стр. 68—69. . И св. Иоанн предвидит самые крайние последствия из соблюдения заповеди непротивления, какими можно было бы оправдать ее нарушение, и с убежденностью доказывает невозможность такого оправдания. «Спаситель присовокупляет: Аз же глаголю вам не противитися злому … Что же скажешь ты? ужели нам не должно противиться лукавому? Должно, но… как повелел сам Спаситель, то есть готовностью терпеть зло. Не огнем, ведь, погашают огонь, но водою… Спаситель требует высшего любомудрия, повелевая обиженному не только молчать, но и подставить обижающему и другую щеку… И Он не только предписывает, чтобы мы переносили великодушно одни заушения, но чтобы не смущались и всяким другим страданием… Вот почему Он… здесь упомянул об ударе по щеке, который считается особенно позорным. Давая эту заповедь, Спаситель имеет в виду пользу и наносящего удары, и терпящего их… Наоборот, мщение производит совершенно противные следствия. Оно обоим причиняет стыд, ожесточает их еще больше, воспламеняет гнев… Хотящему судитеся с тобою , и ризу твою взяти , отпусти ему и срачицу . Спаситель хочет, чтобы мы показывали такое же незлобие не только когда нас бьют, но и когда хотят отнять имение, потому опять предлагает столь же высокое правило, предписывая не только отдать сопернику то, что он хочет взять, но и оказать большую щедрость. Что ж? Неужели, скажешь, мне ходить нагим? Не были бы мы наги, если бы в точности исполняли эти повеления; напротив, еще были бы гораздо лучше всех одеты. Во-первых, потому, что никто не нападает на человека, имеющего такое расположение духа, а, во-вторых, если бы и нашелся кто настолько жестокий и немилосердный…, то без сомнения еще более бы нашлось таких, которые человека, восшедшего на такую степень любомудрия, покрыли бы не только одеждами, но, если бы было возможно, и самою плотию своею. А если бы кому довелось и нагим ходить ради такого любомудрия, то и в этом не было бы стыда… Нимало не худо так обнажаться, но постыдно и смешно так одеваться, как мы одеваемся ныне, т. е. в драгоценные одежды… Итак, не будем почитать невозможными повеления Господни. Они и полезны, и весьма удобны к исполнению, если только мы будем бодрствовать. Они так спасительны, что не только нам, но и обижающим нас приносят величайшую пользу… Вот что значит та соль , каковою Спаситель желает быть ученикам Своим… Вот что значит и тот свет: он светит и самому себе, и другим»… В таком духе толкует все заповеди нагорной беседы св. Иоанн Златоустый [74] Бес. XVIII на Ев. Матф., т. 7, стр. 206—208 и дал. . И неоднократно он обращается к заповеди Господа о непротивлении злому и показывает величие и силу христианской кротости, не имеющей границ в своем обнаружении. «Чтобы из современной жизни — говорит святитель — тебе видеть, что можно смягчить всякого человека, враждующего против нас, то спрошу я: что свирепее льва? Однако его укрощают люди: сильнейший и лютейший из зверей делается смирнее всякой овцы… Итак, какое будем мы иметь оправдание, какое извинение, если, укрощая зверей, будем говорить о людях, что никак не можем их смягчить и расположить к себе? Между тем для зверя не естественна кротость, а для человека не естественна жестокость… Если же ты и после этого еще упорствуешь, скажу тебе, что если враг твой болит неисцельно, тем больше у тебя труда и ухода за неизлечимо больным… Поэтому будем заботиться не о том, чтобы нам не потерпеть от врагов ничего худого, но о том только, чтобы самим не сделать никакого зла. Тогда мы действительно не потерпим никакого зла, хотя бы подверглись бесчисленным опасностям… В самом деле, что остается, на что указывая, не хочешь ты примириться со врагом? Или враг твой покусился на твою жизнь, замыслил убить тебя? Если злоумышленника, который простер злобу свою даже до этого, причислишь к благодетелям и не перестанешь молиться за него и умолять Бога о милосердии к нему, — это дело вменится тебе в мученический подвиг» [75] Бес. III о Давиде и Сауле, т. 4, стр. 859. . «Если кто изострит на тебя меч и руку свою обагрит в твоей гортани, то не сделает тебе никакого вреда, а себя самого убьет» [76] Бес. XXII на посл. к Римл., т. 9, стр. 773. . «Между людьми раздраженными обыкновенно считают победителем того, кто более нанес обид; но этот-то в самом деле и остался побежденным жесточайшею страстью и обиженным; а кто равнодушно перенес обиду, тот победил и одержал верх… Итак, не всегда будем искать победы. Конечно, оскорбивший обыкновенно одерживает победу над оскорбленным; но это худая победа, так как она причиняет погибель победителю… Как в обыкновенном сражении падение считается поражением, так у нас — победою. Мы никогда не бываем победителями, когда делаем зло; напротив, всегда побеждаем, когда терпим зло… Не тревожься, не беспокойся: Бог дал тебе силу побеждать не сражаясь, но чрез одно только терпение. Не ополчайся, не выходи сам, — и ты одержишь победу; не сражайся, — и ты получишь венец, ты гораздо сильнее самого могущественного из твоих противников» [77] Бес. LXXXIV на Ев. Матф., т. 7, стр. 842—843. . И такое победное значение начало непротивления злу силой имеет, по мысли св. Иоанна Златоустого, не только в личной жизни верующих [78] Обычное ограничение в системах нашего официального богословия. , но и в жизни целого христианского общества — Церкви, о чем наглядно проповедует вся история. «Когда проповедь (Евангелия) распространялась.., все было полно смущения. Когда одиннадцать, единственно они, выстроились на борьбу против вселенной, произошла против них непримиримая у всех война…, если только нужно назвать это войною, а не чем-либо иным, более тягостным, чем война. В самом деле, на войне боевые стороны находятся в одинаковых условиях; как то, так и другое войско и поражает, и поражается, а тогда не так было, но один свободно нападал, а другие только подвергались нападению, поражать же для них было невозможно, равно как и защищаться от коварствующих, потому что так повелел Предводитель боевого строя: посылаю вас яко овцы посреди волков, и не только повелел выходить против коварствующих, но даже доставлять им удовольствие бесчинствовать, потому что обращение правой щеки и посылание овец среди волков намекают не на иное что, как на то, что им дано в удел страдание, чтобы победный знак сделался блистательнее. Как? Так, что, будучи в числе одиннадцати, они преодолели вселенную, — что достигли этого страдая, а не причиняя страдания, будучи поражаемы, а не поражая, подвергаясь казням, а не коварствуя…, будучи изгоняемы, а не изгоняя, будучи преследуемы, а не преследуя, будучи убиваемы, а не убивая, — и что, как овцы, назначенные на заклание, они изменили до кротости овец всех волков, беснующихся, дышащих убийством, бывших свирепее зверей. Когда слово распространялось и благочестие посевалось, отовсюду разгорались костры, вражда и войны…, кто принимал слово, обращался для всех в общего врага, изгонялся из отечества, терял имущество и подвергался опасности относительно… самой жизни… Видишь ли, как скорбь утверждает Евангелие» [79] «Бес. VII, сказанная в храме св. Анастасии», т. 12, стр. 323—327. . И в дальнейшей истории Церкви святитель с гордостью отмечает, что она росла без насилия и мщения, но, напротив, возрастала и возвеличивалась среди гонений от неверных. «С того времени, как пришел Христос, были неверные цари, были и верные, но из неверных большая часть ввергала верующих в пропасти, в костры, в бездны, в моря, предавала бешенству зверей… И хотя верующие были терзаемы всеми способами, но вера возрастала еще более. А благочестивый царь ни один никогда не решался наказывать и мучить кого-либо из неверующих, принуждая его отстать от заблуждения, — и, однако, заблуждение и так само собою проходит и исчезнет» [80] «Похвала св. муч. Дросиде», т. 2, стр. 733. . Непозволительно христианам ниспровергать заблуждения принуждением и насилием, но заповедано убеждением, словом и кротостию совершать спасение людей» [81] «О святом Вавиле», т. 2, стр. 577. .