Константин Колонтаев - Внешний коммунистический блеск и внутренняя либеральная нищета марксизма

Поскольку, неизбежно, должен возникнуть, вполне обоснованный вопрос — если в 1893 году, с момента написания этого манифеста прошло 45 лет и производительные силы европейских стран, а так же «духовное развитие» европейских рабочих за это время должны были развиться самым гигантским образом по сравнению с 1848 годом, то где же в Европе, обещанная этим манифестом еще 45 лет назад, социалистическая революции?

И, так, поскольку, в теории научного коммунизма вопрос, о критериях объективной необходимости совершения социалистической революции, является одним из самых основных, а Маркс и Энгельс, как показал исторический процесс еще при их жизни, так и не смогли создать систему объективных, научных показателей для обнаружения наступления времени для совершения социалистической революции, то есть того момента, когда развитие капитализма достигло своего предела и наступило время его уничтожить посредством социалистического переворота, то это означает, только одно, а именно, то, что не только их теория революции, но вся их политическая теория в целом, не имеет права претендовать на научность и тем более иметь императивный (повелительный) характер.

Таким образом, главный порок марксизма, с точки зрения революционного коммунизма, заключается в том, что марксизм фактически утверждает следующий постулат — если капитализм сможет исправиться и преодолеть свои коренные пороки, то истинные приверженцы марксизма должны выдать ему «кредит доверия», и согласиться продлить его существование, до тех пор, пока это самое выданное в кредит доверие не будет, капитализмом, полностью исчерпано.

Именно, это и произошло на западе после 1917 года, когда тогдашние ортодоксальные марксисты сохранившие свои социал-демократические и социалистические партии, этот самый «кредит доверия», своему западному капитализму выдали.

И, западный капитализм, надо признать почти на столетие, а точнее на период около 90 лет, до начала в 2008 году глобального цивилизационного кризиса, этот кредит оправдал. Сначала было отведено обвинение в эксплуатации трудящихся, когда почти одновременно в таких столь в то время различных государствах, как гитлеровская Германия, США в период «Нового курса» Рузвельта и Франция в эпоху «Народного фронта», приступили к созданию так называемого «социального государства», которое, правда из-за Второй Мировой войны, завершилось только к началу 70-х годов 20-го века.

Кроме создания «социального государства» в качестве опровержения прежнего марксисткого обвинения капитализма в эксплуатации человека, западный капитализм после 1917 года, сумел опять таки до начала 21-го века успешно опровергать мнение, о своей, в конечном счете, экономической неэффективности и торможении всех видов прогресса, и прежде всего экономического.

В результате всего этого, постоянно предсказываемая Марксом и Энгельсом до последних дней своей жизни социалистическая революция ни в одной из стран Запада так и не произошла.

Помимо, фактического отсутствия в марксизме научного понятия социалистической революции, и прежде всего, объективных критериев уровня развития производительных сил необходимых для ее успешного совершения, в учении Маркса и Энгельса, так же отсутствуют и научные понятия революционного класса и революционной партии социалистической революции.

В результате, даже при элементарном анализе марксисткой доктрины бросается в глаза, полное неумение, или возможно, что и нежелание Маркса и Энгельса правильно определить, какие именно социальные группы капиталистической общественно-экономической формации, наиболее заинтересованы в уничтожении капитализма и значит, являются революционными.

Это, как минимум неумение со стороны основоположников марксизма выявить реальные революционные силы внутри капиталистического общества, связано с тем, что марксисткое понятие, не только социалистической, но и политической революции вообще, страдает, тем глубоким изъяном, что сразу отсылает к понятию «общественный класс», тогда как в реальной жизни — это понятие, оказалось весьма неопределенным.

Эта, неопределенность данного понятия, связана с тем, что как показал опыт более чем ста последних лет, основанием для отнесения той или иной большой группы людей, к тому или иному общественному классу, является не только их отношение к собственности, но так же и культурно — ценностные ориентации. (С. Г. Кара-Мурза «Экспорт революции» — М.: «Алгоритм», 2005. — с. 12–13.)

В целом, порочность марксисткого определения в качестве революционного класса, исключительно пролетариата, наглядно показала, реальная политическая и революционная практика 20-го века, в самых разных странах мира.

Продолжая рассмотрение данной темы, необходимо, отметить, что согласно Марксу и Энгельсу, единственно революционным классом в капиталистическом обществе является — пролетариат. Из этого, следует логический вывод, который много раз подчеркивали сами, основоположники марксизма, а именно, что в тех странах, где пролетариат составляет меньшинство населения — социалистических революций, не только быть не может, но, и быть, не должно, поскольку это будет, насквозь реакционно.

Однако, реальные социалистические революции 20-го века, начиная с Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года в России, последующей Кубинской 1959 года и завершившими этот процесс в 20 веке, революциями в Индокитае 1975 года, оказались в полном противоречии с теорией социалистической революции Маркса и Энгельса. Правда, ради полной точности можно добавить, что, все же одна социалистическая революция прошла строго по Марксу и Энгельсу — это социалистический переворот в Чехословакии в феврале 1948 года. Но, с учетом, тех очень уж специфических исторических условий, в которых проходила эта революция, перед нами, как раз тот случай, когда, данное исключение, служит подтверждением реального общего правила.

Отсутствие, подлинной научности в марксисткой теории социалистической революции, наглядно показывает, так же и тот факт, что Маркс и Энгельс, считая и постоянно обосновывая роль пролетариата, в качестве единственного класса, способного к свершению социалистической революции, практически ничего внятного не сказали, о том, какая именно политическая революционная партия и какого типа, должна быть создана, чтобы возглавить пролетариат для проведения социалистической революции, и какой должна быть та пролетарская власть, пролетарское государство, которое возникнет в результате социалистической революции и должно будет начать строительство социализма.