Стефан Хёллер - Гностицизм

(1) знакомство с Богом, являющимся неизвестным и удаленным от мира, Богом в изгнании из ложного творения

(2) признание того, что ваша глубинная сущность не была частью творения (или Падения), но была и по-прежнему является частью полноты, то есть Бога. Бог более человечный и более божественный, чем любой почитаемый в мире.

Ранние христиане использовали термин «гнозис» для обозначения персонально приобретенного знания. Апостол Павел зачастую использовал этот термин по отношению к познанию Бога, которым человек может обладать. Одно из наиболее четких заявлений, которое он сделал касательно великого и, пожалуй, даже визуального характера гнозиса – это второе послание к Коринфянам (4.6): «Потому что Бог, сказавший: свет да воссияет из тьмы, - есть Тот, Кто воссиял в сердцах наших к нашему просвещению познанием славы Божией в лице Иисуса Христа». Другим «гностицирующим» (то есть, сродни гностическому) апостолом был Иоанн, который часто описывает познания (gignoskein) Бога или Христа. Всякий, кто читает красивое Евангелие от Иоанна, поражается его сходством с поэтическим и визионерским стилем гностических писаний. Упор большей части литературы Нового Завета на гнозисе - источник важности, которую и ортодоксальные христианские мистики, и гностики придавали слову gnosis.

Современный проницательный ученый Дэн Меркур, в своей работе «Гнозис: эзотерическая традиция мистических видений и объединений» полагает, что эмпирические источники гнозиса находятся в двух взаимосвязанных видах опыта. Одним из них является определенный тип мистического опыта, который раскрывает конечную реальность, хотя и проявляется в личных психических переживаниях и, таким образом, различен от индивида к индивиду. Другой касается переживания мистического единства. Сами гностики не воспринимают эти видения как экстрасенсорное восприятие внешних данных, существующих на «высших» планах, как аналогичные представления воспринимались оккультистами XIX века. Они не рассматривают их как аллегоричное представление абстрактных идей, как это было распространено среди мистически настроенных греческих философов. Скорее гностики пошли по краю бритвы между прозорливой квази-объективностью и философской, аллегоричной субъективностью. Таким образом, несмотря на общее ядро смысла и направления, мнения о гностических опытах изменчивы и разнообразны.

Изучающие мистический опыт часто различают то, что называют визионерским и объединяющим мистическими состояниями, причем первое описывает, а последнее означает божественный союз. Казалось бы, древние гностики приняли участие в обоих. Гностические видения часто включают в себя небесные восхождения, но и такие виды видений, как экстаз смерти, также имеют место. Гностик умирал для сотворенного мира и возносился через область эонов, вступая во взаимоотношения с обитателями этих миров. Гностики, по-видимому, считали эти видения, по крайней мере частично внутрипсихическими и придавали им особое значение. Они описывали их как опыт, в котором «божественная искра» (pneuma), пребывающая в индивиде, соединяется с реальностью высших миров. Как и другие мистики, гностические провидцы понимали объединенный опыт как соединение (Unio Mystica – «мистическое соединение с божеством») или с божественным существом (София, Христос), или с духовной сущностью конечного Бога. Синтез этих визионерских и объединяющих опытов может быть охарактеризован как гнозис.

Гнозис и гностицизм

Существовали попытки провести различие между гнозисом и гностицизмом. Некоторые из них – в том числе и группы ученых, работавшая на Колоквиуме в Мессине в 1966 г. – были многообещающими, но оказались ошибочными. Определение гностицизма, как суммы некоторых убеждений «сект второго века», которые были «дуалистами и отрицали мир», не является ни полезным, ни точным. Также такие определения гнозиса, как «познание божественной тайны, предназначенное для элиты», не особенно информативны. Некоторые проницательные ученые в данной области отмечают, что подобные определения, а также некие другие заявление о гностиках, которые появляются во многих книгах, сохраняются благодаря извращенным взглядам христианской ересиологии. С этой точки зрения гностицизм рассматривался не в его собственных терминах, а лишь как нечто, вызывавшее гнев группы фанатиков восемнадцать столетий назад. Многие старые ересиологические заявления против гностиков и гностицизма ныне представляются дискредитирующими и даже несколько глупыми. Мнение о том, что гностицизм был главным образом мешаниной учений из различных источников, существующих в те времена, было дискредитировано. Все больше и больше современных ученых соглашаются с Юнгом, который признал, что Гностические Писания действительно были основаны на прямом опыте их авторов с оригинальными образами таинственных существ и мест. Откровенная критика Бога Ветхого Завета, которую гностики зачастую выражают, уже не представляется кощунственной для современных людей, вскормленных на идеях Ницше или теологов «смерти Бога», таких как Альтхайзер и Гамильтон. В свете ныне доступных данных, мало кто будет согласен с отцами церкви, которые описывали Гностицизм как целенаправленную антихристианскую ересь, дьявольское извращение христианства, достойное всякого осуждения.

Ересеологическое предубеждение исказило мнение многих писателей и проповедников относительно гностицизма на протяжении длительного времени. Хоть верно то, что антиклерикальные тенденции Эпохи Просвещения и некоторые оккультные возрождения восемнадцатого, девятнадцатого и двадцатого веков вызвали много симпатий к гностикам, старое предубеждения, порожденные ранними христианскими критиками, остались. Это было уже после открытия и перевода Гностических Писаний Наг-Хаммади (о которых будет сказано позднее), что общественное мнение относительно гностицизма прошло по пути ускоренного благотворного изменения. Сейчас, в начале двадцать первого века, стало наконец-то возможно дать изложение гностицизма, не встречаясь с подавляющим возражением предубеждений, которые длительное время руководили нашей культурой.

Что же такое гностицизм и как он связан с опытом гнозиса? Человеческое сознание не функционирует в концептуальном вакууме. Видения и универсальный опыт разума непременно трансформируется в концептуальную систему, соответствующую их содержанию и привнесению. От видений и восторгов образуются религиозные доктрины, философские построения, теологические и теософические концепции. Так было когда-то во времена первобытного шамана, и то же самое происходило с гностиками ранних веков христианства. Разница между большинством религиозных форм, с одной стороны, и гностицизмом, с другой, состоит в том, что происходит с соответствующими им системами после первоначальной кодификации откровений опыта. Хотя обычные религии, по-видимому, удовлетворены описаниями обнаруженного опыта, которые зафиксированы в священном писании, гностики всегда стремились к дальнейшему расширению и дополнению первоначального переживания гнозиса. Они в первую очередь никогда не были верующими в чужой гнозис, но были склонны делать добавления в прозрения их основателей и учителей посредством собственного опыта. И, самое главное, такой непрерывный процесс гнозиса требует концептуальной системы, в которой новый опыт сможет найти своё многозначительное место. Эта концептуальная система или мировоззрение, в рамках которой гностический опыт находит себе место, стал известен как Гностицизм.