Георг Гегель - Наука логики. Том I. Объективная логика

То же самое отношение применялось к притягательной и отталкивательной силам, чтобы понять различие плотности тел. Таким же образом полагали привлекать обратное отношение между чувствительностью и раздражимостью, чтобы из того обстоятельства, что эти два фактора жизни делаются неравными, постигнуть различные определения целого, здоровья, равно как и различие родов живых существ. Однако путаница и галиматья, к которым при некритическом употреблении этих определений понятия привело это объяснение, которое, как полагали, должно было сделаться натурфилософской основой физиологии, носологии и зоологии, имели здесь своим следствием, что вскоре снова отказались от этого формализма, который продолжают применять во всем его объеме главным образом в науке физической астрономии.

Поскольку может казаться, что абсолютная индиференция представляет собою основное определение спинозовской субстанции , можно об этом еще заметить, что она несомненно такова в том отношении, что в обеих полагаются исчезнувшими все определения бытия, как и вообще всякое дальнейшее конкретное различение мышления и протяжения и т. д. Вообще, если не двинемся дальше абстракции, то совершенно безразлично, как выглядело, когда оно существовало, то, что исчезло в эту пропасть. Но субстанция как индиференция до известной степени уже связана с потребностью определить ее и с принятием во внимание этой потребности; она не должна оставаться субстанцией Спинозы, единственным определением которой служит то отрицательное определение, что все в нее исчезло, поглощено (72). У Спинозы различие, атрибуты — мышление и протяжение, — а затем также и модусы, аффекты и все прочие детерминации, привходят совершенно эмпирически; это различение имеет место в уме, который сам есть модус. Атрибуты не находятся ни в какой дальнейшей определенной связи (weitern Bestimmtheit) с субстанцией и друг с другом, помимо той, что они выражают субстанцию всю целиком и их содержание, порядок вещей как протяженных и как мыслимых, один и тот же. Но определяя субстанцию как индиференцию, рефлексия подходит к различию ; оно теперь положено как то, что оно у Спинозы есть в себе, а именно как внешнее и тем самым, ближе, как количественное . Таким образом, индиференция остается, правда, в нем имманентной себе, как субстанция, но имманентной себе абстрактно, лишь в себе ; различие не имманентно ей ; как количественное различие, оно, наоборот, есть противоположность имманентности, и количественная индиференция есть скорее вне-себя-бытие единства. Различие тем самым также и здесь не понимается качественно, субстанция не определяется как различающая (диференцирующая) сама себя, как субъект. Ближайшим следствием в отношении самой категории индиференции является то, что в ней распадается различие качественного и количественного определений, как это оказалось в ходе развития индиференции; она есть разложение меры , в которой эти два момента были непосредственно положены как одно.

Абсолютная индиференция есть последнее определение бытия , прежде чем последнее перейдет в сущность ; но она не достигает сущности. Она оказывается еще принадлежащей сфере бытия , так как она, будучи определена как безразличная , имеет в себе различие еще как внешнее , количественное. Это — ее наличное бытие , к которому она вместе с тем находится в противоположности, заключающейся в том, что она определена относительно него лишь как в-себе-сущая , а не мыслится как для-себя-сущее абсолютное. Или, иначе говоря, только внешней рефлексии свойственно застревать в воззрении, что специфические суть в себе или в абсолютном одно и то же , что их различие есть лишь безразличное различие, не есть различие в себе. Здесь еще нет того, чтобы эта рефлексия была не внешней рефлексией мыслящего , субъективного сознания, а собственным определением различий указанного единства снимать себя, каковое единство оказывается, таким образом, абсолютной отрицательностью, своим безразличием к самому себе , безразличием как к своему собственному безразличию, так и к инобытию.

Но это самоснимание определения индиференции уже получилось выше; это определение оказалось в ходе развития его положенности противоречием со всех сторон. В себе индиференция есть целостность, в которой все определения бытия сняты и содержатся; таким образом, она есть основа, но дана пока что лишь в одностороннем определении в-себе-бытия , а тем самым [выступающие в ней] различия, количественная разница и обратное отношение факторов внешни в ней. Таким образом, будучи противоречием между самой собою и своей определенностью, между своим в-себе-сущим определением и своей положенной определенностью, она есть отрицательная целостность, определенности которой сняли себя в себе самих и тем самым сняли эту ее основную односторонность, ее в-себе-бытие. Определение индиференции, положенное тем самым как то, что индиференция есть на самом деле, представляет собою простое и бесконечное отрицательное соотношение с собой, несовместимость себя с самим собою, отталкивание себя от себя самого. Процесс определения и определяемость не есть ни переход, ни внешнее изменение, ни выступление в ней определений, а ее собственное соотнесение с собой, которое есть отрицательность ее самой, ее в-себе-бытия.

Но определения, как такие оттолкнутые, теперь не принадлежат самим себе, не выступают как нечто самостоятельное или внешнее, а даны (sind) как моменты; они принадлежат, во-первых, сущему в себе единству, не отпускаются им, а носимы им как субстратом и наполнены только им; а, во-вторых, как определения, имманентные для-себя-сущему единству, они имеют бытие лишь через его отталкивание от себя. Вместо того чтобы быть сущими , как это мы видели во всей сфере бытия, они, теперь всецело суть только положенные , всецело имеют то определение и значение, что они соотнесены со своим единством и, стало быть, что каждое из них соотнесено со своим другим и отрицанием, — они отмечены этой своей соотносительностью (Relativität).

Тем самым бытие вообще и как бытие или непосредственность различенных определенностей, так и в-себе-бытие исчезли, и единство есть бытие, непосредственная предположенная целостность, так что оно есть это простое соотношение с собой , лишь как опосредствованное снятием этого предположения , и сама эта предположенность, само это непосредственное бытие есть лишь момент его отталкивания, а изначальная самостоятельность и тождество с собой даны лишь как получающееся в виде результата , бесконечное слияние с собой . Таким образом, бытие определилось в сущность , бытие, ставшее через снятие бытия простым, однородным с собой бытием.