user - Философия вождизма. Хрестоматия

Если рассматривать то, что происходило в ВМФ в годы войны и революции, с точки зрения этих законов, станет ясно, что офицеры во многих случаях действовали неправильно, потому что при жестких рамках дисциплины довоенного времени они считали ненужным заниматься психологией масс. Когда офицер проявлял неуступчивость, честно называл вещи своими именами, взывал к чувству чести и отдавал четкие приказы, ему даже в разгар революции Удавалось увлечь за собой большую часть своих людей. Уступить Уже значило пропасть. Главное, что необходимо - заранее распознавать причины справедливого недовольства и устранять их. Занижаться их устранением в момент кризиса чрезвычайно опасно, так как это воспринимается как уступка.

До тех пор, пока сохраняется порядок, никакой уступчивости проявлять нельзя. Если бы для устранения определенных недостатков не были приняты правильные меры при первых же волнения во флоте в 1917 году, уже тогда могло произойти что угодно. Офицер всегда должен вести себя мужественно, даже рискуя жизнью во время мятежа, проявлять железную твердость без каких- либо признаков уступчивости и одновременно трезво изучить причины справедливого возмущения и устранить их после восстановления дисциплины.

Но если все плотины прорваны и даже храброе противодействие больше не помогает, искусный руководитель может все же овладеть положением, частично приспособиться к идеям массы и направить ее по несколько иному пути, идя по которому она в конечном счете опять будет выполнять приказы вождя. По этому пути может пойти только умный и решительный руководитель. Но и в этом случае он не должен проявлять никакой «мягкости»...

Руководитель в бою. Работа в мирное время должна быть целенаправленно ориентирована на серьезную обстановку. Офицер должен смотреть на маневры как на настоящую войну и мириться со всеми ее неудобствами, такими как ношение противогаза. Он должен ставить перед своими людьми настоящие военные задачи, приучать их к ним, постоянно повышать их боеготовность. Он не должен принимать слишком много мер предосторожности, из-за которых его солдаты могут стать боязливыми. В мирное время офицер должен добиться того, чтобы дисциплина стала для его солдат укоренившейся привычкой. Необходимо воспитать доверие к руководству, веру в собственные силы... Искусство офицера как руководителя заключается в том, чтобы каждый рядовой, выполняя его волю, был убежден, что действует по собственной воле.

Офицер должен оставаться руководителем и в бою, когда стираются все различия рангов и человек показывает, каков он на самом деле, что бывает только на войне. Руководитель должен заново заслужить свое право на руководящий пост и не позволить никому превзойти себя по храбрости и рассудительности. Его люди должны верить в него. Он не должен никого разочаровывать и не должен допускать, чтобы другой, более храбрый человек стал образцом для его солдат. Когда грохот взрывов вызывает на корабле смятение, когда даже в храбрых солдатах срабатывает инстинкт самосохранения и разрушает плотины, установленные волей, офицер должен оставаться «твердым, как скала, о которую разбиваются волны». Необходим оптимизм. Офицер должен уже в мирное

время уяснить для себя, что в трудных ситуациях склонность видеть все в черном свете быстро становится преобладающей у большинства людей, если не противопоставить ей твердую волю... Своей уверенностью командир должен переключить внимание своих солдат с их страданий на действия. Их чувство чести должно возобладать над усталостью. Командир должен требовать от своих людей, чтобы они показали, на что они способны...

Поведение командира, его движения, его взгляд действуют на его людей, даже если он не говорит ни слова... Влияние командира должно чувствоваться даже там, где он сам не может присутствовать. Масштабы современной сухопутной войны нарушают непосредственную связь между офицером и рядовым. На корабле большая часть команды сражается вдалеке от своих офицеров, еще большая часть сражается с повышенным напряжением, потому что не видит врага. Спокойный и уверенный голос офицера, переданный техническими средствами, может оказать непосредственное воздействие. Если же это невозможно, дух офицера все равно должен продолжать жить в его людях, даже если офицер погиб.

Одним легко быть примером в бою, другим нелегко, но от этого никуда не деться. Война подвергает человека великому испытанию: как он будет вести себя перед лицом смерти? И командир должен жить только одной задачей: быть хорошим руководителем. Лучшей наградой для офицера будет тот момент, когда неуверенность и страх исчезнут из глаз его людей и во взглядах, направленных на него, он будет читать только древний вопрос высшей степени доверия: «Где ты прикажешь нам умереть?»

Профессор, доктор

ЧЕСТЬ КАК ИДЕАЛ ВОСПИТАНИЯ

2-е издание. Мюнхен, 1942 г. Издательское

сообщество: Дойчер Фольсферлаг Г.м.б.Х Мюнхен —

Ферлаг В. Крювелль, Дортмундт-Бреслау

Рассмотрим сущность понятия чести с точки зрения истории ценностей германского и немецкого мира, чтобы охватить всю полноту явлений. «Честь - только слово, слово - только воздух», - говорит Фальстаф в драме Шекспира «Генрих IV». Для нас, как и для него, понятие чести при ближайшем рассмотрении становится расплывчатым. В другой драме Шекспира «Отелло» тоже говорится: «Честь — лишь невидимая суть», невидимая и поэтому настолько противоречивая, что ее часто «имеет тот, кто не имеет». Такое возможно лишь при двояком понимании чести. С одной стороны - это высшая ценность, «чистейшее богатство на земле» («Ричард II»), с другой - добрая слава у других, «щит расписной в процессе похорон» («Генрих IV»). Между этими двумя полюсами колеблются все теории о сущности понятия чести: либо это самооценка человека, либо его значимость в глазах других. Если бы честь была тем же самым, что и «Гаша», как уверяли схоластики, то есть только хорошей репутацией, престижем, реноме, то на ее основе нельзя было бы создать настоящий идеал воспитания - он всегда может развиться только из стремления человека к самооценке.

Наше слово «честь» первоначально означало, как и ряд аналогичных слов в древних нордических языках, «блеск». В соответствии с этим честь может быть только самооценкой личности, качества которой воспринимаются как блеск в сознании собственной Ценности, в чувстве чести, а также в оценке и уважении других.