Людвиг Витгенштейн - Философские исследования

665. Представь, что кто-то с искаженным от боли лицом показывает на свою щеку и говорит "абракадабра!". Мы спрашиваем: "Что ты имеешь в виду?" А он отвечает: "Я имею в виду зубную боль". Ты тотчас же подумаешь: как можно под этим словом "подразумевать зубную боль"? Или же что означало: под этим словом подразумевать боль? И все же в каком-то ином контексте ты бы утверждал, что подразумевать то-то это как раз самая важная духовная деятельность при употреблении языка.

А не могу ли я сказать, что под "абракадаброй" понимаю зубную боль? Конечно, могу; но это некая дефиниция, а не описание того, что происходит во мне при употреблении слова.

666. Представь, что ты испытываешь боль и одновременно слышишь, как где-то рядом настраивают рояль. Ты говоришь "Это скоро прекратится". Совсем не одно и то же, имеешь ли ты в виду боль или настройку рояля! Конечно, но в чем состоит эта разница? Я признаю: осмыслению во многих случаях будет соответствовать направленность внимания, так же как это часто делает взгляд, или жест, или закрытые глаза, что можно назвать "взглядом в себя".

667. Представь, что кто-то симулирует боль и затем говорит: "Это скоро пройдет". Разве нельзя сказать, что он имел в виду боль? И все-таки он не концентрировал свое внимание на какой-то боли. А что происходит, когда я подытоживаю: "Уже прекратилось"?

668. Но разве нельзя обманывать и вот так: подразумевая боль, человек говорит "Это скоро пройдет", на вопрос же "Что ты имел в виду" отвечает: "Шум в соседней комнате"? В подобных случаях говорят, например: "Я собирался ответить· но затем поразмыслил и ответил·"

669. В процессе речи можно затрагивать некий предмет, указывая на него. Здесь указание часть языковой игры. И вот нам кажется, будто, говоря об ощущении, тем самым по ходу речи направляют на него свое внимание. Но где здесь аналогия? Она, очевидно, состоит в том, что указывать на что-то можно посредством зрения и слуха.

Но ведь даже указание на объект, о котором говорят, может быть вовсе не существенным для языковой игры, для мышления.

670. Представь, что ты звонишь кому-нибудьпо телефону и говоришь ему: "Этот стол слишком высок", причем указываешь на стол. Какую роль играет здесь указание? Могу ли я при этом сказать: я подразумеваю соответствующий стол, указывая на него? Для чего это указание и эти слова со всем прочим, что их может сопровождать?

671. А на что указывает моя внутренняя слуховая активность? На звук, раздающийся у меня в ушах, и на тишину, когда я ничего не слышу?

Слушание как бы ищет слуховое впечатление, и потому оно способно указать не само ощущение, а лишь место, где он его ищет.

672. Если рецептивную установку считать своего рода "указанием" на что-то, то этим "что-то" не является, получаемое таким образом ощущение.

673. Мысленная установка "сопровождает" слова отнюдь не в том же смысле, как жест. (Подобно тому как человек может путешествовать один и все же быть сопутствуем моими добрыми пожеланиями; или пространство может быть пусто и тем не менее пронизано лучами света.)

674. Говорят ли, например: "В данную минуту я, собственно, не имел в виду мою боль; я почти перестал обращать на нее внимание"? Спрашиваю ли я, скажем, себя: "Что я только что имел в виду под этим словом? Мое внимание было разделено между болью и шумом"?

675. "Скажи мне, что происходило в тебе, когда ты произносил такие слова·?" Фраза "Я имел в виду·" не будет ответом на этот вопрос.

676. "Под этим словом я подразумевал вот это·" Это некое сообщение, употребляемое иначе, чем сообщение о душевном состоянии говорящего.

677. С другой стороны: "Когда ты только что бранился, ты действительно имел это в виду?" Это равносильно вопросу: "Был ли ты действительно рассержен?" Ответ же может быть дан на основе интроспекции, и часто он таков: "Всерьез я этого не имел в виду", "Я сказал все это полушутя". Здесь мы имеем различия в степени.

Говорят при этом, правда, и так: "Произнося эти слова, я отчасти имел в виду его".

678. Так в чем же все-таки состоит это полагание (боли или звуков рояля)? Ни один ответ не годится, ибо ответы, которые сходу предлагаются, ничего не стоят. "И все же я тогда имел в виду одно, а не другое". Да, конечно, но ты лишь подчеркнуто повторил то, чему и так никто не возражал.

679. "А можешь ли ты сомневаться, что имел в виду именно это?" Нет. Но и быть вполне уверенным в этом, знать это я также не могу.

680. Если ты мне говоришь, что, выражая проклятие, имел при этом в виду N, то для меня безразлично, смотрел ли ты тогда на его изображение, представлял ли его себе, произносил ли его имя и т.д. Интересующие меня выводы из этого факта не имеют ничего общего со всем перечисленным. Но с другой стороны, мне могли бы объяснить, что проклятие действенно только тогда, когда проклинающий ясно представляет себе человека или же громко выкрикивает его имя. Однако никто не скажет: "Дело в том, каким образом проклинающий имеет в виду свою жертву".

681. И конечно, не спрашивают: "А ты уверен, что проклинал его, что была установлена связь именно с ним?"

Тогда выходит, что эту связь очень легко установить, что в ней можно не сомневаться?! И можно быть уверенным, что она не минует намеченной цели. А разве не может случиться, что я пишу письмо одному, а фактически адресуюсь к другому? И как это могло бы произойти?

682. Ты сказал "Это скоро прекратится". Подумал ли ты тогда о шуме или о своей боли? Если он отвечает: "Я думал о звуках рояля", то констатирует ли он этим существование такой связи или же создает ее этими словами? А нельзя ли ответить: и то и другое? Если сказанное было истинно, то разве не существовала такая связь и разве он не устанавливал вместе с тем связь, ранее не существовавшую?

683. Я рисую голову. Ты спрашиваешь: "Кого она должна изображать?" Я отвечаю: "Это должен быть N" Ты: "Он не похож у тебя, это, скорее, М". Говоря, что мой рисунок изображает N, устанавливал ли я эту связь или сообщал о ней? Тогда какая связь существовала?

684. Что же свидетельствует в пользу того, что мои слова описывают уже существующую взаимосвязь? Да хотя бы то, что они относятся к разным вещам, появившимся отнюдь не вместе с этими словами. Они говорят, например, что я должен был бы дать определенный ответ, если меня бы спросили. И если даже этот ответ лишь условен, он все же что-то говорит о прошлом.

685. "Ищи А" не означает "Ищи В"; но, следуя и той и другой команде, можно действовать одинаково.

Утверждать, что в этих случаях должно произойти нечто различное, все равно что считать два предложения: "Сегодня мой день рождения" и "26 апреля мой день рождения" относящимися к разным дням в силу неравнозначности их смысла.

686. "Конечно, я имел в виду В и совсем не думал об А!"

"Я хотел, чтобы ко мне пришел В, для того чтобы·" Все это указывает на более широкий контекст.