Кен Уилбер - Трамп и эпоха постправды

Мы упоминали в связи с этим в качестве примера некоторые массовые протесты против войны во Вьетнаме. Во время одной из акций протеста в Беркли студенты в один голос заявляли, что их возражения против войны основаны на универсальных моральных принципах (война, по их утверждениям, безнравственна, поэтому против нее нужно протестовать). Но среди участников протестов провели тестирование на определение уровня морального развития, и было выявлено следующее: хотя некоторые из них и вправду находились на универсальных постконвенциональных (или мироцентрических) стадиях, значительное большинство — более 70 % — в действительности пребывали на доконвенциональных и эгоцентрических стадиях (они не хотели войны, но не потому, что она безнравственна, а потому, что «мне никто не указ!»). В этом и суть бумерита: культура нарциссизма скрывалась под сенью продвинутых высокоуровневых идеалов. Это был не просто красный, а зеленый, зараженный красным.

Уже тогда патологические аспекты зеленого начинали дисфункционально инфицировать все на своем пути. И мы видим, чт о эта скрытая нарциссическая часть творила с культурой с тех пор, как зеленый занял место передового края. Он повсеместно патологически активировал нарциссизм и эгоцентризм. Особенно досталось образованию, которому был нанесен серьезный удар подводным течением нарциссизма; с тех пор эта сфера так и не оправилась. И дело даже не столько в конкретных экстремальных проявлениях бумерита в образовательной сфере — таких как отмена оценок и награждение всех учащихся «золотой звездой»; или проведение спортивных мероприятий без выделения победителей и проигравших, когда всем, кто участвует в соревновании, даются одинаковые медали, независимо от достижений; или принятие в университеты абитуриентов, которые буквально не умеют читать (дескать, кто мы такие, чтобы их судить?). Скорее, дело вообще в эпидемическом инфицировании системы образования на всех ее уровнях. Классический пример — движение за укрепление самооценки, согласно которому не надо учить способности узнавать истину (мол, истины-то нет); напротив, надо учить лишь тому, «какой же я особенный», «какое же я чудо». Результатом этой политики стало то, что сегодняшние выпускники продемонстрировали наивысший уровень нарциссизма среди всех годов выпуска с тех пор, как началось тестирование.

Вера зеленого в то, что, если никакие ценности не являются по-настоящему реальными и, следовательно, все они равно истинны (ведь они равно ложны), есть аперспективное безумие, которое должно быть вылечено, а различающая мудрость должна быть восстановлена в своих правах. Никому не будет пользы от того, что мы введем повсеместно бесплатное образование для всех желающих. В результате это приведет к массовому производству самопотакающих нарциссистов. И это рецепт социальной катастрофы огромных масштабов. Она будет надвигаться на нас тем стремительнее, чем больше людей мы станем вовлекать в эту производящую нарциссизм махину.

Если учесть, что зеленый — это нынешний (псевдо)авангард, составляющий около 25 % населения США, уже сам факт его представленности таким большим количеством людей по меньшей мере дает шанс, что он все-таки сможет самостоятельно претворить в жизнь требуемые изменения. Он теперь повсеместно осознает: с тем, что он до этого момента делал, что-то не так (избрание Трампа президентом укрепило эти подозрения: на каждого представителя зеленого, кто просто обвиняет и ненавидит его, приходится по одному представителю зеленого уровня, который начинает задаваться вопросом, что же из его действий способствовало созданию такой ситуации). Постепенно на представителей зеленого нисходит осознание, что Трампа на пост президента привели не только янтарные этноцентрические сельские жители, но и сама проживающая в городах зеленая элита (практически никто не распознал эту динамику, отсюда и повсеместный шок от избрания Трампа; причем эту динамику зеленому особенно трудно понять или, точнее, признать… к этому вопросу мы вернемся через минутку).

Одним из прямых следствий самокорректирующегося движения, произведенного самой эволюцией, стало то, что спустя всего несколько недель после того, как Трамп занял пост президента, практические реалии, связанные с убеждением в отсутствии истины, стали шокирующе очевидны почти каждому на планете. Всевозможные моменты — от фальшивых новостей до альтернативных фактов — повысили до уровня тревоги осознание у всех представителей зеленого (равно как и у остальных), насколько на самом деле глупа сама идея отсутствия истины. Особенно когда собственные истины зеленого постоянно и громко обвинялись в том, что они представляют собой фальшивые новости. Одно дело — обучать ничего не подозревающих студентов идее отсутствия истины в академической «башне из слоновой кости», разлученной с какой-либо практической реальностью, но совсем другое — видеть ее в действии. Мир окутала громогласная тишина, зародившаяся, по сути, во всех университетах. И отныне никто, поверьте, никто, не скажет: «Истины нет, есть только социальные фабрикации». Идея отсутствия истины отныне не высказывается, не изрекается, не описывается в текстах, не постится в интернете, не публикуется… ее даже шепотом не упоминают — кроме как в случаях, когда аргументируется, что эта идея совершенно ложна. Кажется, последние четыре десятилетия интенсивного постмодернистского философствования были выброшены на свалку истории: Деррида, Фуко, Лиотар, Лакан — все они сгинули! По крайней мере что касается данного конкретного принципа. Когда некто вроде Трампа постоянно заявляет, что истины нет, и все СМИ, возражающие против этого, продуцируют фальшивые новости, ни один уважающий себя исследователь не станет повторять эти слова. Сама идея, что истины нет, стала предметом колоссального стыда. Вместо этого — и независимо от того, в какой мере значительная часть остальных их убеждений все еще продолжает опираться на скрепы отсутствия истины, — комментаторы повсюду теперь изо всех сил утверждают, что «журналистика как профессия посвящена истине, вот чем мы тут занимаемся, вот почему мы здесь!». Все они единогласно порицают идею отсутствия истины и высмеивают концепцию, будто возможны какие-то альтернативные факты. Газета New York Times тут же заплатила миллион долларов за телевизионную рекламу, в которой гордо заявила: «Истина никогда не была так важна, как сегодня!» Основополагающий аспект отсутствия правды, который характеризует раздробленный зеленый, за считаные недели стал резко отброшен. Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Сама идея — мол, истины нет — выступает теоретическим фундаментом, на котором зиждутся все другие чествуемые зеленым формы экстремизма, включая эгалитаризм, политкорректность, абсолютистское социальное равенство, отрицание свободы слова и т. д. Остается лишь дивиться тому, что высказывание, будто истины нет, само не истинно . Этот факт и вправду стал ясен, особенно когда его неоспоримая и самоочевидная смехотворность проявляла себя практически в каждом слове, слетавшем с языка Трампа. Того, в чем за последние четыре десятилетия не преуспел ни один философ, каким бы великим он ни был, — ни Хабермас, ни Тейлор, ни кто-либо еще, — Дональд Трамп смог добиться за какой-то месяц. Господи правый, если уж эволюции понадобилось скорректировать себя, это всем коррективам корректива!