Массимо Пильюччи - Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь

Этот подход, наглядно иллюстрирующий отношение стоиков к предпочтительным безразличным вещам в жизни, помог мне расставить все по своим местам в вопросе питания. Я уже упоминал, что вырос в Риме, а живу в Нью-Йорке. Но эту книгу я пишу во время творческого отпуска, предоставленного мне моим институтом. Отпуск я по ряду причин решил провести в Вечном городе: тут можно получать вдохновение от прогулок по Колизею, Форуму и другим историческим местам; можно провести время в кругу семьи, и да, можно насладиться вкуснейшей едой, которой так славится мой родной Рим! Честно говоря, я и в Нью-Йорке люблю получать «мгновения гастрономического удовольствия» в хороших, в том числе и довольно пафосных, ресторанах, где поварам платят наверняка больше, чем земледельцам, и где готовят изысканные блюда из дорогостоящих продуктов. Может показаться, что это пристрастие ставит меня перед весьма ограниченным и неприятным выбором: либо я должен откровенно признать, что лицемерю и что под маской стоицизма во мне скрывается эпикуреец (в современном, с маленькой буквы, смысле этого слова); либо я обязан отказаться от посещения дорогих ресторанов во имя целостности своих взглядов. Таким образом, я добровольно должен обречь себя на безрадостную жизнь: видеть повсюду кулинарные удовольствия всех видов и отказываться от них.

Но одна из первых истин, которую вы узнаете, начиная изучать философию, состоит в том, что даже в самых тривиальных вопросах редко существует жесткая дихотомия «или-или». Когда я учу своих студентов неформальной логике, то предупреждаю их, что почти в любой ситуации, когда они должны сделать вынужденный выбор из двух возможностей, присутствует ошибка в рассуждении [46] Присутствует ошибка в рассуждении…: Многие так называемые неформальные логические ошибки не всегда являются ошибками. Зачастую они представляют собой простые эвристики — кратчайшие пути, позволяющие мгновенно понять и оценить ситуацию или составить предварительное суждение. Изобличение логических ошибок — распространенная практика при обсуждении псевдонаучных утверждений, о чем мы с моими коллегами говорим в статье: Maarten Boudry, Fabio Paglieri, and Massimo Pigliucci, "The Fake, the Flimsy, and the Fallacious: Demarcating Arguments in Real Life," Argumentation 29 (2015): 431–456. . Ее называют ложной дилеммой или ложной дихотомией — другими словами, человек не видит или же от него скрывают, что существуют и другие возможные варианты. (Конечно, случаются ситуации, когда выбор действительно сводится всего к двум вариантам, но это не отменяет общего правила.)

Возвращаясь к нашему примеру, в Риме можно найти дешевые, вкусные и полезные блюда, приготовленные из местных сезонных продуктов, что полностью соответствует требованиям Музония Руфа. Такую же еду можно найти и в Нью-Йорке, хотя в этом городе сильнее соблазн потратиться на (подчас до безобразия) дорогие блюда, которые, собственно, являются не столько пищей, сколько «гастрономическим опытом». Вот здесь-то я и решил провести черту.

Я предупредил друзей, что предпочел бы не посещать культовые места типа ресторана Eleven Madison Park [47] Ресторан Eleven Madison Park…: Я упомянул именно этот ресторан из-за статьи, которую написал в The New York Times его бывший официант Эдвард Фрейм Edward Frame, "Dinner and Deception," New York Times, 22 августа 2015 года). Фрейм знакомит читателей с «закулисьем» своего заведения, делится своими взглядами на культуру обслуживания, рассказывает о злоупотреблениях со стороны посетителей и так далее. Я очень сомневаюсь в том, что другие рестораны кардинально отличаются от Eleven Madison Park. . Оказалось, что это вполне возможно, кроме случаев, когда кто-то из друзей празднует особое событие в своей жизни и я знаю, что мой отказ огорчит его. Я не считаю это лицемерием или рационализацией, просто таким образом могу примирить два соперничающих этических требования: не поддерживать поведение, которое я не одобряю, и не обижать любимых людей. (Помните, что я придерживаюсь греко-римского понимания этики, которое гораздо шире ее современного толкования.) В этой дилемме разумным решением — а стоики считали разумность в повседневной жизни одной из основных добродетелей — будет компромисс: хорошо, мы пойдем в модный ресторан, чтобы отпраздновать важное событие, но потом целый год будем посещать только те заведения, которые поддерживают местных производителей, экологически устойчивое сельское хозяйство и социально ответственные трудовые практики. Буду ли я чувствовать себя некомфортно во время этого гастрономического празднества? Отчасти да. Но, как сказал Марк Аврелий, причем без капли иронии и сарказма, «если вам приходится жить во дворце [48] «Если вам приходится жить во дворце…»: Марк Аврелий, «Размышления». Книга V.16. , то и там можно жить хорошо».

Вообще говоря, этика стоиков предписывает нам не столько конкретные действия и модели поведения, сколько готовит нашу личность к поиску правильного пути в условиях реальной жизни. Мы живем в слишком сложной среде, чтобы делать абсолютно правильные во всех отношениях вещи. Мы не можем достоверно знать, достаточно ли правильной окажется эта вещь в той или иной ситуации. Бо́льшая часть того, что мы делаем, несет в себе этический аспект (например, посещение ресторана — это в конечном счете страдания животных, экологический ущерб и т. д.), а также более практический аспект. (Мне нужно есть, но как добывается моя еда? Мне нужны банковские услуги, но насколько честен банк, который я поддержу своими деньгами?) Стоицизм предлагает инструменты, позволяющие максимально эффективно разрешать подобные конфликты, не требуя совершенства и не давая конкретных ответов. Только глупцы (это слово Эпиктета, не мое) думают, будто мир делится на черное и белое, на добро и зло и что в нем всегда можно отличить хороших людей от плохих. На самом деле мы живем в другой реальности, и считать иначе не только не мудро, но и опасно.

Исходя из вышесказанного, позвольте мне вернуться к идее безразличного и его деления на «предпочтительное» и «непредпочтительное». Проще всего объяснить это через сравнение стоицизма с двумя наиболее значительными эллинистическими школами мысли: аристотелизмом и кинизмом (цинизмом). Надо заметить, что слово «цинизм» в гораздо большей степени, чем стоицизм и эпикурейство, сегодня истолковывается превратно. Поэтому во избежание путаницы я буду употреблять для обозначения философской школы термин «кинизм», а в остальных случаях — «цинизм».

Аристотель был учеником Платона (и, следовательно, учеником Сократа), и его философия характеризовалась очень практичным, пусть и в некоторой мере элитаристским подходом. Согласно его версии этики добродетели, главное условие эвдемонической жизни — стремление к добродетели. Но необходим и ряд других условий, находящихся вне нашего контроля, например здоровье, богатство, образование и даже внешний вид.