Томас Нагель - Каково быть летучей мышью?

Знания — это любопытная смесь объективного и субъективного. Знание, которое можно выразить словами, может быть передано другим так, что слова действительно начинают означать “то же самое” для разных людей. Найдутся ли два человека, говорящие на одном языке? Что мы имеем в виду, говоря об “одном и том же языке”? Это непростой вопрос. Мы соглашаемся с тем, что скрытые, тонкие оттенки значения не передаются от одного к другому, и вос­принимаем этот факт как данность. Мы более или менее отдаем себе отчет в том, что передается и что опускается при языковом общении. Язык — общественное средство для передачи самых личных переживаний. Каждое слово окружено в сознании каждого человека густым облаком неподражаемых ассо­циаций. Мы знаем, что как бы мы ни пытались, нам все равно не удастся выра­зить всего. Мы можем выразить наши мысли только приблизительно. (См.: George Steiner, After Babel , где эта мысль рассматривается подробно.)

При помощи средств обмена мемами (см. главу 10) [20], такими, как язык и жесты, мы можем испытать (иногда косвенно), на что похоже быть или делать X. Это не подлинное знание — но что можно назвать подлинным знанием о том, на что похоже быть X? Мы даже не может утверждать, что знаем, на что было похоже быть нами десять лет назад! Мы можем узнать это, только читая собственные дневники и проеци­руя себя прошлого на себя сегодняшнего. Результатом снова является лишь косвенное знание. Хуже того, мы иногда не понимаем, как могли сделать то, что сделали вчера! Честно говоря, мне даже неясно, на что похоже быть мною в данный момент!

Язык — это то, что создает данную проблему (позволяя нам ее сформули­ровать) и то, что помогает нам ее разрешить (позволяя, будучи универсаль­ным средством мыслеобмена, делиться опытом и таким образом делать его более объективным). Однако язык не может довести нас до конца дороги.

В каком-то смысле теорема Геделя является математическим аналогом то­го, что я не могу понять, на что похоже не любить шоколад или быть летучей мышью. Единственное, что мне доступно, это бесконечный ряд все более акку­ратных приближений, которые, тем не менее, никогда не достигнут полного отождествления. Я пойман сам в себе и поэтому не способен понять, каковы другие системы. Теорема Геделя вытекает из этого общего факта: я пойман сам в себе и поэтому не способен понять, каков я для других систем. Таким обра­зом, дилемма субъективного и объективного, так ярко очерченная Нагелем, в какой-то мере родственна эпистемологическим проблемам в математической логике и, как мы видели ранее, в основах физики. Эти идеи рассматриваются более подробно в последней главе книги Хофштадтера “Гёдель, Эшер, Бах” . [21]

Даглас Хофштадтер

Хофштадтер Д., Деннет Д. Глаз разума: Фантазии и размышления о самосознании и о душе . Пер. с англ. Эскиной М.А. (Самара: Бахрах-М, 2003). Глава 24.

См.: Хофштадтер Д., Деннет Д. Глаз разума (Самара: Бахрах-М, 2003), Гл. «Рекомендуемая литература», Часть VI «Внутреннее око».

Нагель направляет свои размышления о том, каково быть летучей мышью, против “недавней волны редукционистской эйфории” и приводит в качестве примеров: Smart J.J. Philosophy and Scientific Realism (London: Routledge & Kegan Paul, 1963); Lewis D. ‘An Argument for the Identity Theory’, Journal of Philosophy 63, 1966; Putnam H. ‘Psychological Predicates’, in Art , Mind , and Religion , ed. W. Capitan and D. Merrill (Pittsburg: University of Pittsburg Press, 1967); Armstrong D. A Materialist Theory of the Mind (London: Routledge & Kegan Paul, 1968); Dennett D. Content and Consciousness . В качестве примеров противоположной точки зрения на эту проблему Сирл приводит: Kripke S. Naming and Necessity ; Thornton M. ‘Ostensive Terms and Materialism’, The Monist 56, 1972, 193–214; Dennett D., Journal of Philosophy 69, 1972; и собственный ответ Армстронгу в Searle J., Philosophical Review 79, 1970, 394–403. Сирл ссылается также на три важные работы в философии разума: Davidson D. ‘Mental Events’, in Experience and Theory , ed. L. Foster and J. Swanson (Amherst: University of Massachusetts Press, 1970); Rorty R. ‘Mind-Body, Identity, Privacy, and Categories’, Review of Metaphysics 19, 1965, 37–38; Nagel T. ‘Physicalism’, Philosophical Review 74, 1964, 339–356.

Нагель продолжает свои оригинальные исследования в области субъективностив Nagel T. ‘The Limits of Objectivity’, in The Tanner Lectures on Human Values , ed. S. McMurrin (New York: Cambridge University Press, 1980). Другие интересные работы на эту тему: Morton A. Frames of Mind (New York: Oxford University Press, 1980); Vendler Z. ‘Thinking of Individuals’, Nous , 1976, 35–46.

Вопросы, затронутые Нагелем, исследовались во многих недавних работах. Некоторые из лучших дискуссий на эту тему были напечатаны в двухтомной антологии: Readings in Philosophy of Psychology , ed. N. Block (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1980, 1981). В книге Черчлэнда можно найти много интереснейших мысленных экспериментов с тем, как иное понимание науки могло бы изменить наше самосознание: Churchland P. Scientific Realism and the Plasticity of Mind (New York: Cambridge University Press, 1979).

Подробному анализу проблемы зеркалапосвящена статья: Block N. ‘Why Do Mirrors Reverse Right/Left and Not Up/Down?’, Journal of Philosophy 71, 1974, 259–277.

Восприятие цвета, которое Смоллян обсуждает в “Эпистемологическом кошмаре” (глава 25), часто бывало предметом интереса философов. Традиционным является мысленный эксперимент перевернутого спектра, который описан уже у Локка: Lock J. Essay Concerning Human Understanding (1690). Откуда мне известно, что мы оба видим одно и то же, когда смотрим на ясное “голубое” небо? Нас обоих учили слову “голубой”, показывая на чистое небо, поэтому мы будем использовать это слово одинаково, даже если при этом видим разные вещи ! Недавние размышления об этой древней загадке вы найдете в антологии Блока (см. выше) и в Churchland P.M., Churchland P.S. ‘Functionalism, Qualia, and Intentionality’, Philosophical Topics 12, No.1, Spring 1981.

Возможно, таких роботов не может быть. Возможно, что организм, достаточно сложный, чтобы вести себя, как человек, с необходимостью будет чувствовать. Но если это так, то этот факт не может быть обнаружен исключительно путем анализа понятия личного опыта.

Это не эквивалентно тому, относительно чего мы неисправимы, во-первых потому, что мы не являемся неисправимыми в отношении поведения, и во-вторых потому, что поведение есть и у животных, у которых нет языка и мысли, нет понимания их опыта.

Под “собственным опытом” я имею в виду не “мой собственный опыт”, а, скорее, менталистские идеи, которые мы без проблем применяем к себе и к другим человеческим существам.

Таким образом, основанное на аналогии выражение “на что это похоже” может ввести в заблуждение. Оно означает не “с чем (в нашем понимании) это схоже”, но, скорее, “каково это для самого субъекта переживания”.