Данил Разеев - В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

Соответственно, когда Кант ведет речь о возвышенном в природе, необходимо понимать, что природа возвышенного имеет совершенно иной статус, нежели природа прекрасного, причем термин «природа» в первом случае необходимо понимать в его прямом значении, как данный или могущий быть данным в опыте предмет, во втором же — как идею природы. Кант сам признает, что природа возвышенного имеет относительный характер, т. е. о возвышенном в природе говорится «в переносном смысле», [81] Там же. С. 134. поскольку возвышенное как таковое не может быть выражено ни в каком доступном в опыте предмете, соответственно, не несет никакой объективной целесообразности. «Нависшие над головой, как бы угрожающие скалы, громоздящиеся на небе грозовые тучи, надвигающиеся с молниями и громами, вулканы с их разрушительной силой, ураганы, оставляющие за собой опустошения, бескрайний, разбушевавшийся океан, падающий с громадной высоты водопад, образуемый могучей рекой», [82] Там же. С. 131. — все это является только примерами возвышенного в природе, но не возвышенным как таковым, а следовательно, не нуждается в отдельной дедукции.

В-третьих, конкретизация возвышенного сталкивается с новыми трудностями, если мы обращаем наше внимание на амбивалентность этой эстетической «категории» у Канта. Ибо для него она касается двух измерений — математического и динамического:

Ибо поскольку чувство возвышенного предполагает как свою отличительную особенность душевное движение, связанное с суждением о предмете — в отличие от него вкус к прекрасному предполагает и сохраняет душу в состоянии спокойного созерцания… то посредством воображения возвышенное соотносится либо со способностью познания, либо со способностью желания… [83] Там же. С. 117.

Эстетический опыт возвышенного, при котором воображение связано со способностью познания, Кант называет математически возвышенным; в том случае, когда воображение связано со способностью желания, речь идет о динамически возвышенном.

Обратим внимание также на то, что Кант в «Критике чистого разума» относит категории качества и количества к математическим, а модальности и отношения — к динамическим. [84] Кант И. Критика чистого разума. В 110. Тем самым принцип членения возвышенного на математическое и динамическое можно найти уже в первой «Критике», а значит, подобное деление не представляет собой случайного появления в «Критике способности суждения». В свете этой апелляции к «Критике чистого разума» с осторожностью можно утверждать, что кантовское истолкование математического направлено на чистое созерцание, а динамического — на экзистенцию. [85] Ср. с этим высказывание П. Краутера: «Ясно, что экстенсивные и интенсивные качества целого, которые участвуют в математическом синтезе, являются основой величины феноменов (т. е. пропорцией пространства и времени, которую они занимают в отношении к другим феноменам). Динамический же синтез, с другой стороны, соотносится с физическими силами и устойчивостью феноменов» (Crowther Р, The Kantian Sublime. Oxford, 1989. S. 85). Применительно к нашему изложению это означает, что математически возвышенное относится к чистой форме или возможности некоего феномена вообще, в то время как динамически возвышенное имеет дело уже с содержательным аспектом этого феномена.

Введение математического понятия в контекст эстетического опыта кажется на первый взгляд непривычным, однако необходимость математического в эстетическом становится более явной, если понимать, что только посредством так называемого «эстетического определения величины» удается встроить вышеназванную бесформенность предмета в общую структуру анализа возвышенного.

Эстетическое определение величины вводится Кантом в противовес логическому определению величины, которое способно измерять величину предмета согласно принципам рассудка. Однако основная мысль Канта состояла в том, что математическая величина предмета находит свое предельное основание именно в эстетически большом, тем самым Кант в самой бесформенности предмета парадоксальным образом узрел ее гештальт. В этом смысле следует прочитывать эстетическое основание всякого логического измерения: «всякое определение величины предмета природы является в конечном счете эстетическим (т. е. определимо субъективно, а не объективно)». [86] Kant I. Kritik der Urteilskraft. S. 173. Мы еще вернемся к этому вопросу об эстетической основе математического.

Еще один вопрос связан с тем, в каком отношении находится математическое определение величины с опытом динамически возвышенного. Стоит отметить, что обширная критическая литература о возвышенном у Канта подобный вопрос о систематическом отношении математически и динамически возвышенного друг к другу как правило, обходит стороной, и поэтому в нашем изложении он должен сыграть свою роль. Хотя имеющиеся исследования о возвышенном достаточно основательно разбирают. вопрос о его делении на математическое и динамическое, все же в них остается непроясненным, являются ли обе эти ветви возвышенного двумя независимыми друг от друга возможностями, ведущими к различному эстетическому опыту возвышенного, или же существуют как неотделимые части целого (а именно единого опыта возвышенного).

Последнего взгляда придерживается Ж. — Ф. Лиотар, возводя структуру возвышенного к таблице категорий и утверждая, соответственно, что математически и динамически возвышенное представляют из себя лишь два «способа рассмотрения» одного и притом единого возвышенного:

Я уже отметил, что эти термины запутывают нас. Они не означают, что имеется два вида возвышенного, одно математическое, а другое динамическое, как это можно было бы предположить на основании французского перевода оглавления: «Du sublime mathematique», «Du sublime dynamique de la nature». Немецкие названия менее эквивокационны: выражения «vom Mathematisch- Erhabenen» и «vom Dynamisch — Erhabenen der Natur» указывают, что возвышенное (природы) рассматривается «математически», с одной стороны, и «динамически», с другой стороны. [87] Lyotard J. — F. Lessons on the Analytic of the Sublime. Stanford, 1994. P. 90.

Как уже было отмечено, такое деление отсутствует по отношению к прекрасному. Основание этого заключено в том факте, что в опыте возвышенного наряду с воображением задействован разум. Уже в учении об антиномиях в первой «Критике» мы находим указание на то, что только со вступлением разума получает свою значимость деление категорий на математические и динамические.