Данил Разеев - В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

Познавательные способности, которые благодаря некоторому данному представлению включаются в игру, находятся здесь в некой свободной игре, поскольку никакое определенное понятие не ограничивает данное представление особенным познавательным правилом. [97] Kant I. Kritik der Urteilskraft. S. 132.

Яблоко может быть прекрасным, это касается лишь его формы, даже об определенном количестве яблок может быть вынесено суждение прекрасного, например, если это количество яблок само используется для создания определенной формы, человеческого лица или фигуры, как на картинах Арчимбольдо. Но никому не придет в голову назвать одну тысячу восемьсот двадцать пять яблок возвышенным, ибо путь логико — математического измерения феномена принципиально не способен дать опыт возвышенного. Описание деятельности способностей души в процессе логико — математического определения величины предмета указывает на то, что в сфере логико — математического не может быть найдена искомая Кантом предельная граница самой меры, совершенная (не сравнительная, а абсолютная) величина.

Тем самым возможность определения абсолютной величины благодаря логико — математическому определению остается закрытой. Следовательно, ее стоит искать исключительно в сфере эстетического.

Кант начинает анализ эстетического определения величины с представления деятельности воображения, с тем чтобы в дальнейшем связать это с деятельностью разума. Метод воображения характеризуется Кантом через два ему присущих акта: схватывания и соединения. Оба акта деятельности воображения служат приведению к созерцанию некоторого количества как единицы меры:

Для того, чтобы при созерцании принять в воображение какоелибо количество, используя его как меру или единицу в определении величины посредством чисел, необходимы два акта этой способности: схватывание (apprehensio) и соединение (comprehensio aesthetica). [98] Кант И. Критика способности суждения. С. 121.

Акт схватывания не представляет большой проблемы, поскольку, как уже было продемонстрировано в отношении логико — математического, при таком действии схватывание «может продолжаться до бесконечности». [99] Там же. На примере с множеством яблок заметно, что с помощью понятия числа без труда можно представлять одно яблоко за другим, не наталкиваясь при этом ни на какую границу такого представления. Дано нам множество из трех яблок или из тысячи восьмисот двадцати пяти — схватывающему акту воображения не полагается никакая высшая граница, оно может идти за рассудком до бесконечности, представляя все яблоки мира одно за другим, а по исчислении таковых представляя одно за одним несуществующие. «Определенно, воображение ничем не ограничено, пока речь идет о схватывании». [100] Deleuze G. Kants kritische Philosophie. S. 107.

Совершенно по — иному обстоит дело со вторым актом воображения, актом соединения: соединение становится тем труднее, чем дальше продвигается схватывание, и вскоре достигает своего максимума, [101]а именно эстетической основной меры в определении величины [102]

Взаимосвязь актов схватывания и соединения Кант проясняет на примере египетской пирамиды: [103]при созерцании пирамиды, состоящей из множества отдельных камней, воображение схватывает каждый камень как единство, с тем чтобы в качестве следующего шага соединить его со следующим схватываемым в качестве единства камнем, причем каждый имеющий статус единства камень как таковой должен оставаться наличным в акте соединения:

Пример показывает, что эстетическое соединение в созерцании направлено на постоянное постижение некоторого составного целого, так, что как раз и общий контур, и видимые части, соединяются в одно целое. Однако способность к такому созерцанию целого обусловлена местом положения наблюдателя, поскольку необходимые противостремительные «акты» воображения не всегда могут совпадать. [104]

Решимся здесь на такое определение схватывания и соединения: приведение к созерцанию простого единства есть схватывание, служащее основанием для соединения как приведения к созерцанию составного единства. [105]Акт схватывания, таким образом, является фундирующим для акта соединения, причем так, что содержанием последнего выступает единство самостоятельных частей, т. е. частей, со своей стороны представляющих единство.

Соединение как единство многообразного в созерцании является исключительно продуктом воображения, т. е. не подводится под деятельность рассудка, трансцендентального единства апперцепции. Иными словами, для соединения необходимо искать априорное обоснование в сфере чувственного, а не интеллигибельного. Таким образом, Кант действительно находит эстетическую основу определения величины, состоящую в ограниченности нашей способности представления (воображения) соединять в одном созерцании схватываемое многообразное.

Соединение в воображении достигает своей границы, когда при схватывании очередного камня египетской пирамиды впервые схваченный теряется, т. е. уже не может быть удержан в актуальности одного созерцания. При взаимной работе схватывания и соединения возникает определенное количество или множество схваченных индивидуальных единств, удерживаемых одновременно в соединении (т. е. в одном акте созерцания). Это количество элементов в соединении и выступает эстетическим максимумом, к которому никакой новый элемент не может быть добавлен, чтобы при этом не терялся один из прежде имевшихся.

Этот максимум соединения в воображении указывает одновременно на два факта: во — первых, он и есть то, что Кант обозначает эстетической основной мерой, а во — вторых, он делает очевидной ограниченность нашей способности воображения в его акте соединения. Было бы ошибкой полагать, что с этим максимумом соединения в воображении одновременно достигается искомая Кантом «абсолютная величина», или «совершенно большое». Повторим, что максимум соединения обозначает эстетическую основную меру, которую рассудок в свою очередь признает за определенную (а не абсолютную) величину (метр, шаг, локоть как единицы измерения). Здесь все дело в том, что для рассудочной деятельности величина эстетической, меры безразлична (рассудок может измерить все с помощью чисел, независимо от того, что дано воображением в качестве эстетической меры: локоть, шаг или египетская пирамида), поскольку рассудок как таковой никогда не требует представления данного в чувственности целого в одном созерцании.

Представление абсолютного целого (т. е. соединение схватываемого в одном созерцании со всеми принадлежащими схватываемому элементами) есть, следовательно, требование совсем другой способности души. Достойным ответом воображения на такое требование и было бы приведение к созерцанию абсолютной величины. Другое дело, способно ли воображение на такой акт созерцания.