Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

Более того, в большей или меньшей степени именно в этом кругу идей нужно искать подлинный смысл легенд о персонажах, которые стали «невидимыми», «не умерли», и которым суждено «вновь пробудиться» или заново воплотиться в конце некоторых времен (циклическое соответствие) —таких, как, например, Александр Великий, король Артур, «Фридрих», король Себастьян. Все они являются различными воплощениями одной и той же темы, перенесенной из реальности в высшую реальность. На этой основе нужно в общем понимать и индийскую доктрину аватар —периодических божественных воплощений, которые принимают вид разных личностей, но тем не менее выражают одну и ту же функцию.

Следовательно, если традиционный человек испытывал опыт времени, сущностно отличный от опыта современного человека, аналогичные соображения нужно высказать и относительно пространства . Сегодня пространство рассматривается как простое «вместилище» тел и движения, совершенно безразличное к обоим. Оно однородно: одна его область является объективным эквивалентом иной, и тот факт, что в одной точке пространства, а не в другой, обнаруживается какая-то вещь или происходит некоторое событие, не налагает никакого особого качества на глубинную природу этой вещи или этого события. Здесь мы говорим о том, что пространство представляет в непосредственном опыте современного человека, а не о некоторых последних физико-математических концепциях пространства как искривленного, неоднородного и многомерного. Более того, кроме того факта, что это просто математические схемы, ценность которых является просто прагматической и не соответствует никакому реальному опыту, различные ценности, которые области каждого из этих пространств представляют при рассмотрении их как «полей интенсивности», относятся лишь к материи, энергии и гравитации, а не к чему-то выходящему за пределы физического, не к качественному.

В опыте традиционного человека, напротив, и даже в его остатках, в настоящее время иногда присутствующих у некоторых диких народов, пространство является живым и насыщенным всеми видами качеств и интенсивности. Традиционная идея пространства часто смешивается с идеей «жизненного эфира» ( акаши или маны ) —таинственной всепроникающей субстанции-энергии, больше материальной, чем нематериальной, более психической, чем физической, часто понимаемой как «свет» и распределенной согласно различному насыщению по разным областям. Таким образом, каждая из этих областей обладает своими качествами и влияет на пребывающие в нем силы до такой степени, что делает всякое место, так сказать, судьбоносным пространством, наделенным своей собственной интенсивностью и тайной индивидуальностью. [466]Если мы заменим в известном выражении Павла «мы Им живем и движемся и существуем» слово «Им» на слово «божественное» или «священное» или «нуминозное», то это выражение может отразить того, что традиционный человек часто видел на месте пространства современных людей —абстрактного и безличного «места», наполненного объектами и движениями.

Здесь невозможно обсудить все то, что в традиционном мире основывалось на таком опыте пространства. Мы ограничимся отсылками к двум областям, упомянутым выше, а именно магической и символической.

Относительно второго скажем, что пространство в древности постоянно служило основой для наиболее характерных выражений метафизического. Небесные и земные области, высокое и низкое, вертикальная и горизонтальная ось, левое и правое, и так далее —все это обеспечивало материал для характерного, выразительного и универсального символизма, одной из наиболее известных форм которого является символизм креста. Можно установить связь между двумерным крестом и четырьмя сторонами света; между трехмерным крестом и схемой, получающейся при добавлении к этим точкам измерения «над» и «под» —но это никак не поддерживает натуралистические (геоастрономические) интерпретации древних символов. Здесь нужно повторить то, что уже было сказано относительно звездного элемента календарей —а именно то, что когда крест обнаруживается в природе, это означает, что «истинная символика, отнюдь не будучи искусственным изобретением человека, коренится в самой природе, или, лучше сказать, вся природа в целом есть лишь символ трансцендентных реальностей» [467].

С другой стороны, когда мы переходим на магический план, всякое направление в пространстве соответствует определенным «влияниям», которые часто изображались как сверхъестественные существа, духи и им подобные; это знание определяло не только важные аспекты предсказательной науки и геомантии (характерно развитие этой дисциплины на Дальнем Востоке), но также и доктрины священных ориентации при обряде и расположение храмов (искусство ориентации соборов сохранилось в Европе до Средних веков), всегда в соответствии с законом аналогий и с позволяемой этим законом возможностью расширить человеческий и видимый элемент в космическое и невидимое измерение. Как одно мгновение традиционного времени не соответствовало другим из-за действия (особенно обрядового), которое нужно было предпринять, таким же образом, в общем, не существовало ни единой точки, области или места традиционного пространства, которое соответствовало бы другому —даже в более широком смысле из-за того факта, что, например, некоторые обряды требовали подземных мест или пещер, в то время как другие требовали горных вершин, и так далее. Существовала настоящая священная география —не произвольная, но соответствовавшая физической транспозиции метафизических элементов и отражавшая теорию о существовании «священных» стран и городов, традиционных центров духовного влияния на земле, а также окружений, посвященных «оживлению» любого действия, разворачивавшегося в них и ориентированного на трансценденцию. Говоря в общем, в мире Традиции расположение храмов и многих городов было не случайным, а также не следовало простым критериям удобства; их строительству предшествовали особые обряды, оно повиновалось особым законам ритма и аналогии. Не составляет труда опознать те элементы, которые демонстрируют, что пространство, в котором разворачивался традиционный обряд, является не пространством современного человека, а живым, судьбоносным, магнетическим пространством, где всякий жест имел свой смысл, а каждый начерченный знак, произнесенное слово, совершенное действие получали смысл фатальности и вечности и преображались в своего рода решение невидимого. Но пространство обряда нужно рассматривать как более интенсивную стадию пространства в общем восприятии человека Традиции.