Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

Хотя в это время право на владение более не принадлежало аристократу священного происхождения, окруженному только равными или низшими, как в изначальных традиционных формах, обнаруживаемых в древнейших законах германцев, и даже если произошел спуск на одну ступень и владеть правом на землю в первую очередь стал аристократический воинский класс —тем не менее, эквивалент такого права состоял в способности надындивидуальной, если не священной, преданности: наделение владением подразумевало, начиная со времен франков, обязательство феодала быть верным своему господину, то есть речь идет о той же fides , имевшей как героически-религиозную, так и политически-воинскую ценность ( sacramentum fidelitatis ). Эта fides представляла собой готовность к смерти и самопожертвованию (то есть, связь высшего порядка) опосредованно, а не непосредственно (как в случае сакральной аристократии), иногда без света понимания, но всегда обращаясь к мужскому превосходству над натуралистическим и индивидуалистическим элементом и ко всему, что происходило из этики чести. Таким образом, те, кто рассматривает не только случайный и исторический элемент, но также и смысл, который общественные институты принимают на высшем плане, могут обнаружить в феодальных режимах Средних веков (а также в основе так называемого «высшего права») следы традиционной идеи аристократически-сакральной привилегии обладания землей —идеи, согласно которой неотчуждаемое право высших родов обладать землей и быть ее господином является духовным, а не политическим титулом и обязательством. Наконец, можно отметить, что даже феодальная взаимозависимость между качествами людей и свойствами земли имела особый смысл. Изначально качества людей определяли свойства территориальной собственности; в зависимости от того, был ли человек более или менее свободен и силен, земля, на которой он жил, приобретала тот или иной характер, который отмечался, например, разнообразными знатными титулами. Следовательно, свойства земли отражали качества людей. Однако возникшая на этой основе зависимость между идеями владения и земли стала такой глубокой, что позднее знак часто представал почти что причиной: свойства земли не только указывали на качества людей, но и определяли их, и социальный статус и различные иерархические и аристократические достоинства были, так сказать, инкорпорированы в почву [474].

Таким образом, совершенно справедлива идея, выраженная Куланжем, согласно которой «завещание» в смысле индивидуалистической свободы тех, кто обладал землей, на разделение своего владения, разрушало его и отделяло его от наследия крови и строгих норм отцовского права и права первородства, поистине представляет собой одно из характерных проявлений вырождения традиционного духа. В общем, нужно сказать, что когда право собственности прекращает быть привилегией двух высших каст и переходит к двум низшим (торговцев и слуг), неизбежно происходит настоящая натуралистическая регрессия и вновь утверждается зависимость человека от «духов земли», которых в другом случае —в кругу солнечной традиции господ земли —высшие «присутствия» преображали в зоны благоприятных влияний и в «творческие» и предохраняющие пределы. Земля, которая может принадлежать торговцу, вайшье (собственники капиталистической, буржуазной эпохи могут считаться современным эквивалентом древней касты торговцев) или слуге (современные рабочие) —это десакрализованная земля; как раз в согласии с интересами, свойственными этим двум низшим кастам, которые успешно отобрали землю у древнего типа «феодального господина», земля имеет ценность только как фактор экономики и используется как можно больше во всяком своем аспекте при помощи машин и других современных изобретений. Но, переходя к целому, лишь естественным кажется встретить другие симптомы, характерные для такого упадка: владение все больше переходит от отдельного человека к коллективу . Параллельно с упадком аристократического права на землю и становлением экономики как главного фактора возникает национализм, за которым следует социализм и, в итоге, марксистский коммунизм. Иными словами, это возвращение к правлению коллективного над индивидуальным, что заново утверждает свойственное низшим расам коллективистское и совместное понятие собственности как «преодоление» частной собственности и как национализацию, социализацию и пролетаризацию имущества и земель.

Завершая наше рассмотрение традиционной жизни, в этой главе мы кратко коснемся вопросов пола. Здесь, как и в других сферах, традиционная точка зрения основывается на соответствии реальности и символов, действий и обрядов —соответствии, из которых выводятся принципы понимания вопросов пола и отношений между мужчиной и женщиной в любой нормальной цивилизации.

В традиционном символизме сверхъестественный принцип рассматривался как мужское начало, а принцип природы и становления —как женское. Выражаясь словами эллинской традиции, мужчина —это «единое», τό έν, которое «пребывает в самом себе», являясь при этом совершенным и самодостаточным; а женщина —это двойственность, принцип иного, и, таким образом, стремление и движение. В индийской концепции санкхья мужчина олицетворяет собой бесстрастный дух, пурушу , а женщина — пракрити , активную матрицу всех обусловленных форм. Дальневосточная традиция выражает систему аналогичных взглядов в космическом дуализме инь и ян , где мужское начало ян связывается с «качествами неба», а женское начало инь —с «качествами земли» [475].

Взятые отдельно, эти два начала противоположны друг другу. Однако в рамках формирующего созидательного действия, являющегося душой традиционного мира и разворачивающегося также и исторически в связи с конфликтами между разными народами и цивилизациями в процессе священной истории, они преображаются в элементы синтеза, в котором они выполняют различные функции. Мы не будем здесь демонстрировать на примерах, что за различными вариантами мифа о «падении» человечества часто скрывается идея, что это «падение» тесно связано с уподоблением мужского начала женскому, вплоть до полного исчезновения первого. Во всех случаях, когда происходит подобное, когда существо, имеющее по своей природе принцип своего бытия в самом себе, поддается силам «влечения» и подпадает под воздействие закона, свойственного тем существам, у которых нет в себе принципа своего бытия, нужно говорить именно о «падении». Именно это соображение на уровне человеческой реальности и определяет некоторое недоверие, демонстрируемое относительно женщины в различных традициях, где женщина часто рассматривается как источник «греха», нечистоты и зла, как соблазн и опасность для того, кто направляет свой путь в сферу сверхъестественного.