Боэций - Утешение Философией

III.11(v). Всякий, кто правду умом своим постигает

И не желает стать на путь заблужденья,

Должен в себя погрузить взор свой пытливый.

Смертного взор блуждает в мирах отдаленных.

Путь изменив свой, он постигает, однако,

Истину ту, что сколько бы они ни пытался

Клад тот извне обрести. Поймет, что таится

В сердце лишь он. В глубинах души лишь можно

Это сокровище зреть. Ведь не полностью света

Ум человека лишен под бременем тяжким

Смертного тела, чей груз к правды забвенью

Душу влечет. Ибо семя правды таится

В самых глубинах души. Оно прорастает

Лишь под лучом благого ученья, что будит

Смертного душу. Если бы в сердца глубинах

Жар не таился, то как могли бы вы сами

Верно судить. По слову Платоновой музы: {128} 128 Ср.: Платон. Федон, 91с.

Кто познает, забытое лишь вспоминает.

III.12. Я, в свою очередь, согласен с Платоном, и ты мне напоминаешь это уже во второй раз, сначала я забыл это из-за телесного недуга, а затем — из-за ударов судьбы.— Философия сказала на это: Если ты снова взвесишь то, что говорилось ранее, ты скоро восстановишь в памяти все, в незнании чего ты давно признался.— Каким же образом управляется мир? — спросил я.— Хотя я и был невеждой в своих рассуждениях, однако предвижу, что ты скажешь. Но все-таки я желаю услышать это от тебя.— Ты подтвердил немного ранее, что Бог — повелитель мира.— Да, это не сиюминутное мнение, и, без сомнения, я буду придерживаться его в дальнейших рассуждениях. Мир этот не мог бы быть согласован в единое целое из столь различных и противоположных частей, если бы не существовало единого начала, которое соединяет столь различное и несогласное. Не возник бы определенный порядок природы, не были бы расположены в согласованном чередовании места, времена, причины, пространство, качества, если бы не было Единого. Который, Сам оставаясь неподвижным, содержит в себе все возможные перемены. То, благодаря Чему все созданное существует и Чем приводится в движение, я нарекаю привычным для всех именем — Бог.

На это она промолвила: Если таков ход твоих мыслей, для тебя не составит большого труда, познав, что такое счастье увидеть спасительное отечество. Давай же присмотримся к тому, о чем мы рассуждали раньше. Не назвали ли мы удовлетворение составной частью блаженства и не согласились ли, что Бог есть само блаженство? — Да, согласились.— И для управления миром Он не нуждается ни в какой помощи извне, поскольку если бы Он в чем-либо нуждался. То не имел бы полного довольства в себе самом.— Да, конечно.— Таким образом, Он содержит все в себе.— Это нельзя отрицать.— Но было показано, что Бог есть само благо.— Я это помню,— сказал я.— С помощью блага он все располагает; если же Он сам правит всем, а как мы установили, Он есть благо, то именно благо и является как бы кормилом и управлением, которые сохраняют устройство мира в неизменности и неразрушимости.— Я полностью согласен с тобой, и то, во что немного ранее ты хотела посвятить меня, я, хотя и в догадках, но предвидел.— Правильно, и теперь, я думаю, ты еще более внимательно устремишься к познанию истины, а следующее рассуждение не менее важно для рассмотрения.— Каково же оно? — спросил я.

— Если предположить, что Бог справедливо управляет всем рулем благости, и, как я учила, все сущее спешит к благу в силу природного стремления, то невозможно усомниться, что все по собственной воле распределяющего, и все существует, согласуясь в гармонии по воле управителя.— Да, это так. Ведь вряд ли показалось бы благим управление, если бы оно для склонившихся перед ним было ярмом, а для повинующихся — благом.— Поэтому ничто, действующие согласно с природой, не совершает противного Богу.— Ничто,— согласился я.— А разве возможно совершать что-либо противное тому, кого мы считаем обладателем неограниченного могущества и наивысшего блаженства? Одним словом, ничто не обладает такой силой, не существует в мире ничего, что желает или может противиться высшему благу.— Да, не существует,— подтвердил я.— Высшее благо же есть то, что управляет и располагает [упорядочивает] все могущественно и сладостно {129} 129 Ср.: Книга Премудрости, 8, 1. .— Столь сильно усладили мою душу не только сказанного тобой выше, но и сами слова, в которые ты их облекла, что многое заставило меня устыдиться собственной глупости и неразумности возражений.— Помнишь ли ты,— спросила она,— легенду о гигантах восставших против неба? Но они были усмирены благостной силой. И разве не следует нам сталкивать между собой противоречивые суждения? Может быть, из такого столкновения и высекается прекрасная искра истины. По-твоему,— продолжила она,— никто не может усомниться в том, что не существует ничего, обладающего большим могуществом, чем Бог.— Имеющий разум не может отрицать этого.— Для того, кто всемогущ, нет ничего невозможного.— Ничего, согласен.— Тогда, значит, Бог может содеять зло? — Нет,— сказал я.— Стало быть, зло есть ничто {130} 130 Зло есть ничто — мысль близкая неоплатонизму, для которого характерно толкование зла как небытия. , если его не может содеять Тот, Кто может все.— Не смеешься ли ты надо мной, создавая из рассуждений непроходимый лабиринт, из которого я не могу найти выхода. Ты то входишь туда, откуда вышла, то выходишь оттуда, куда вошла. Или же ты таким образом свиваешь удивительный круг божественной простоты? Только что, начав с рассуждений о блаженстве, ты говорил, что оно есть высшее благо и что должно находиться в Боге, затем ты доказывала, что сам Бог есть высшее благо и совершенное блаженство, и как бы преподнесла мне своего рода подарок, сказав, что никто не может быть блаженным, если он не подобен Богу; затем ты говорила, что благо и блаженство есть сущность Бога, и Его единство есть то же самое, что и благо, ибо к единству устремлена природа всего сущего. Ты рассказывала далее, что Бог благостным управлением правит миром, в котором все Ему повинуется по доброй воле, и утверждал, что зло есть ничто. И все это ты выводила не извне, но одно из другого, так что каждый аргумент как бы подкреплял свою истинность от предшествовавших ему доводов.— На это она мне возразила: Нет в этом моей заслуги, ведь это благодаря Богу, Которого совсем недавно молили о помощи, мы достигли величайшей цели. Такова уж форма божественной субстанции, что из нее ничто не ускользает, и она ничего не воспринимает в себя извне, как говорил Парменид: ???????? ???????? ??????? ?????????? ???? {131} 131 «Вид его массе правильной сферы всюду подобен» (греч.) — См.: Платон Софист, 244е. . Она вращает подвижную сферу Вселенной, но сама остается неподвижной {132} 132 Ср.: Платон. Тимей, 29 а. . Если мы говорили не о внешних признаках вещей, но руководствовались тем, что составляет их сущность, то у тебя не может возникнуть повода для удивления, поскольку ты учился у тех, кто следовал за установлениями Платона, из которых вытекает, что сказанное должно соответствовать существующей.