Вадим Васильев - Сознание и вещи. Очерк феноменалистической онтологии.

Еще раз напомним, что каузальная вера требовала от нас признания того, что прошлые, уже несуществующие ряды событий могут влиять на актуальное развитие событий. Чтобы не впасть в противоречие, мы замещали эти несуществующие ряды событий актуальными ментальными состояниями. Но при такой замене получалось, что составные части причин наступающих событий не могут быть даны в нашем непосредственном опыте, что опять-таки не стыковалось с требованиями каузальной веры. Сейчас мы видим, как можно обойти эту трудность. Несуществующие ряды событий, влияющие на их актуальный ход, могут быть замещены не только приватными ментальными состояниями, но и некими физическими данностями, выражающими отличие того мира, в котором события будут развиваться одним способом, от того, в котором они развивались бы каким-то другим способом.

Чтобы понять природу этих данностей, набросаем картину их возможного участия в порождении тех или иных событий. Представим, что я нахожусь в комнате, на столе в которой лежат конфеты и апельсин. Если я хочу перекусить, то постараюсь взять то или другое. Допустим, я беру апельсин. Между тем мы верим, что я мог бы прийти к тому же самому физическому состоянию, в котором я находился, потянувшись к апельсину, и другими путями, отличными от того, которым я действительно пришел к нему. И в таком случае я вполне мог бы — находясь в точно такой же комнате и в точно таком же физическом состоянии — предпочесть апельсину конфеты. Как только что было отмечено, мое предпочтение можно было бы объяснить не только различием моих приватных ментальных состояний, которое имелось бы у меня вследствие разности путей, приведших меня в эту комнату, но и какими-то физическими факторами, отличающими данный мир от того мира, в котором я сделал бы иной выбор. Но теперь мы видим, что эти физические факторы не входят в состав материальной системы, в которой происходят интересующие нас события. Эти физические факторы находятся за пределами этой системы. Поэтому их влияние должно иметь нелокальный характер.

Чтобы в справедливости этого вывода не оставалось сомнений, формализуем тезис о том, что каждое физическое событие имеет локальную физическую причину. Если каждое физическое событие имеет такую причину, то для любого физического события, т. е. заполнения в момент времени t2 места L объектами, находящимися в состояниях S1 ... Sn, можно исчерпывающе описать причину этого события указанием на состояния, присущие объектам, находящимся в этом месте в предшествующий момент времени tl, а также на состояния прилегающих к данному месту объектов. Обратив эту дефиницию на предыдущий пример, мы увидим, что описанные в нем физические события не могут быть охарактеризованы в качестве частных случаев локального причинения. И если у них есть физические причины, то они нелокальны.

Итак, мы наконец избавились от трудностей, связанных с трактовкой каузальной веры. Ее требование учитывать при оценке будущего развития событий уже несуществующие каузальные ряды равносильно требованию учета актуально существующих нелокальных физических факторов, влияющих на эти события. И хотя это требование кажется несколько неожиданным, оно по крайней мере не содержит каких-либо очевидных нелепостей.

Между тем оптимизм, высказанный в предыдущем абзаце, может показаться явно преждевременным. Мы пришли к выводу, что поведение людей все же может объясняться физическими причинами. Полная физическая причина той или иной поведенческой реакции должна, правда, включать как локальные, так и нелокальные физические компоненты, но сути это не меняет. Но не приводит ли признание физической детерминированности человеческого поведения к возобновлению вопроса об эпифеноменальности приватных ментальных состояний, вопроса, казалось бы, уже разрешенного нами?

В самом деле, если мое поведение вызывается физическими причинами, то зачем тогда вообще нужны приватные ментальные состояния? Может показаться, что они не играют никакой роли. Но тогда они — эпифеномены.

Создается впечатление, что мы вращаемся в каком-то заколдованном круге. С трудом избавившись от опасности эпифеноменализма и, соответственно, от нестыковок наших онтологических установок, мы столкнулись с трудностями в интерпретации каузальной веры. А решив их, мы опять пришли к эпифеноменалистическому взгляду на ментальное. Это и правда похоже на круг.

К счастью, это лишь видимость круга. Ведь тот вариант эпифеноменализма, который мы сейчас обсуждаем, радикально отличается от прежнего. Раньше мы говорили о таком эпифеноменализме, при котором поведение людей могло объясняться действием локальных физических причин. Теперь же мы рассматриваем возможную эпифеноменальность квалитативных ментальных состояний в контексте влияния на поведение нелокальных факторов. Это различие едва ли можно игнорировать. Дело в том, что, как отмечалось ранее, мы склоняемся к допущению, что физические события вызываются локальными причинами. Это убеждение генерируется опытом, показывающим автономность событийных рядов, т. е. то, что, несмотря на постоянное изменение мира, в нем все время воспроизводятся одни и те же локальные связи. Иными словами, опыт дает нам основание для предположения, что в случае одинаковости локальных систем они порождают одинаковые действия. Допущение нелокальных влияний противоречит этому предположению. Но этого противоречия можно избежать, включив в состав локальных систем приватные ментальные состояния. При этом мы можем сохранить тезис об автономности событийных рядов. Если рассматривать какого-то субъекта как систему, включающую как физические, так и ментальные компоненты, то из наличного состояния этого субъекта может вытекать только одно действие.

Поскольку, однако, ментальные состояния такого субъекта, как мы видели, скоррелированы с актуально наличными нелокальными физическими факторами, мы можем говорить также и о том, что эти физические факторы оказывают нелокальное влияние на его поведение и входят в состав его полной физической причины. Говоря так, мы отдаем должное требованиям каузальной веры. Однако это не означает признания эпифеноменальности ментальных состояний, так как само их существование будет необходимым условием допущения нелокальной физической причинности. Нелокальные физические причины просто не могут действовать без приватных ментальных состояний. И если это так, если приватные ментальные состояния являются необходимыми онтологическими условиями реализации нелокальной физической причинности, то они вносят существенный вклад в нее и не могут быть названы эпифеноменами. Эпифеномены по определению не влияют на каузальные процессы. Ментальные же состояния составляют их условие. Хотя они, говоря техническим языком, и не обладают каузальной эффективностью, мы с полным основанием можем говорить об их каузальной релевантности [58] О различии этих понятий см.: Черняк А. 3. К вопросу о каузальной эффективности ментальных свойств // Философия сознания: классика и современность. М., 2007. С. 105-113. . И этого достаточно для устранения угрозы эпифеноменализма.