Борис Кузнецов - Философия оптимзма

В чем же состоит связь между современной ролью функционального анализа в эконометрии и философией оптимизма?

Прежде всего — в переходе от прогноза к плану или, вернее, в превращении прогноза в некоторый элемент планирования. В сопоставлении различных прогнозных вариантов и выборе оптимального варианта. В соответственном превращении вариационных задач в основные эконометрические задачи.

Критерием для выбора оптимального варианта служит его максимальный оптимизм, максимальное значение коэффициента корреляции между прогнозом и интегральной целью производства и его трансформации.

Эта цель — динамическая, она состоит не в каком-нибудь определенном локальном состоянии производства. Приближение к такой цели не сводится к достижению определенного уровня производства и потребления, а включает определенную скорость и ускорение этого уровня, определенную динамику, определенную мировую линию производства.

Таким образом, при количественном, метрическом сравнении прогнозных вариантов сравниваются числовые величины, соответствующие различным кривым, различным функциям. Иначе говоря, сравниваются функционалы «мировых линий». Фонетическая и семантическая близость понятий «оптимизм» и «оптимизация» приобретает метрический смысл: первое из этих понятий получает метрический эквивалент в свойственном каждому варианту показателе корреляции между прогнозом и целью, второе — в максимальном значении такого показателя. Подобным показателем является фундаментальный экономический индекс, зависящий от уровня скорости и ускорения производительности труда.

Высказанные замечания относятся к эконометрии оптимистического экономического прогноза. И оптимистического социального прогноза. Потому что радикальные изменения динамики прогресса, вытекающие из универсального применения неклассической науки, реализуют социальные идеалы, несовместимые с эксплуатацией человека человеком и со стихийным характером общественных законов. Несовместимые с капитализмом. Освобождение труда, превращение его в подлинно творческую, реконструирующую деятельность исключает классовое строение общества. Радикальная реконструкция структуры труда, структуры производства, обеспечивающая не только максимально высокий уровень производительности труда, но и его непрерывное ускорение, может произойти лишь в планируемом производстве.

Оптимистическое представление об эффекте современной науки противостоит и ее пессимистической оценке и представлению об автоматическом позитивном эффекте научно-технического прогресса, игнорирующему его преобразующую социальную функцию.

В этой связи следует вернуться к физико-экономическим аналогиям, о которых уже шла речь, — и классическим аналогиям, появившимся в XVII–XVIII вв. (Петти, Адам Смит) и к современным неклассическим аналогиям. Можно было бы показать, что и те и другие не являются только аналогиями, что они выражают более глубокую связь динамизма естественнонаучной мысли с динамизмом экономики и с динамическим характером экономических и — для нашего времени — эконометрических категорий. Но сейчас нас интересует другая сторона дела — воздействие «тока» от естествознания к экономической мысли на характер экономического и социального оптимизма.

В 1914 г. В. И. Ленин высказал весьма фундаментальную концепцию этото «тока» и его связи с философией естествознания, т. е. с философскими предпосылками и результатами развития естественных наук. Такая концепция сформулирована в статье: «Еще одно уничтожение социализма» [110] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 33–54. — критическом разборе книги П. Б. Струве «Хозяйство и цена».

Струве в своей книге пытался дискредитировать само понятие естественного закона в политической экономии и материалистическое по своему смыслу распространение этого понятия из учения о природе в учении об обществе. Он упоминает о Вильяме Петти, как о «самом выпуклом выразителе могущественного тока, который в ту эпоху шел к обществоведению от естествознания». Струве рассматривал Петти как представителя физико-математического натурализма XVII в. Но для Струве и физико-математический натурализм и естественный закон и распространение материалистических исходных идей и выводов естествознания — это анахронизмы, перепевы прошлого, как и учение Маркса, который «через весь XVIII век протягивает руку материалисту Петти». Для Струве «ток» от естествознания к экономической мысли — вне главного фарватера науки.

На самом деле, «ток» — фундаментальная тенденция науки с XVII в. до нашего времени, причем, все более мощная тенденция, связанная и с эволюцией экономической мысли и с эволюцией и философским обобщением естествознания.

Критикуя книгу Струве, В. И. Ленин поднимает вопрос о «токе». Он считает его для XX в. не менее, если не более, могущественным, чем он был во времена Петти. Нетрудно увидеть связь между концепцией естествознания как источника импульсов, преобразующих экономику и, соответственно, экономическую теорию, и позднейшей концепцией электрификации — универсального практического воплощения классической науки, концепцией, конкретизировавшей центральную для марксистской социологической и экономической теории идею зависимости производственных отношений от производительных сил. Концепция «тока» идет и дальше, она освещает современные задачи воплощения новой, неклассической науки в научно-технической революции, она иллюстрирует и обратную связь в воздействии теоретического и прикладного естествознания на экономическую теорию.

В. И. Ленин поднимает также другую проблему, весьма актуальную для нашего времени: он связывает «ток» с философским обобщением естествознания. «Как же можно, — спрашивает В. И. Ленин, разбирая книгу Струве, — в сочинении, претендующем на научность и ставящем себе задачей изучение «философских мотивов экономического мышления», поднимать вопрос об этом «токе» и о материализме Петти и Маркса, не выясняя абсолютно ничего насчет философских предпосылок и выводов естествознания» [111] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 41. .

Включение философских предпосылок и выводов в проблему «тока» имеет особое значение для анализа экономического эффекта неклассической науки. Для нее характерно сближение философских выводов с прикладными. Сейчас напрашиваются весьма существенные, практические, связанные с планированием науки и народного хозяйства, следствия из концепции «тока» в экономику из естествознания — не только из суммы естественнонаучных данных, но и из их обобщения. Поэтому замечание, сделанное в полемике против Струве, сейчас практически особенно важно. Как и замечание В. И. Ленина об изменчивости фундаментальных принципов науки в «Философских тетрадях» [112] См.: В. И. Ленин . Полное собрание сочинений, т. 29, стр. 229. 354 . В сущности, эти представления— о «токе», исходящем из естествознания, и об изменчивости фундаментальных принципов — логически связаны между собой; такая связь в наше время стала явной. Сейчас «ток» стал особенно мощным, глубоко реконструирующим экономику и экономическую мысль, потому что его источником служат фундаментальные преобразования научной картины мира. «Ток» соединяет гносеологический оптимизм с экономическим и социальным оптимизмом.