Василий Налимов - Канатоходец

И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране

Даже светлые подвиги — это только ступени

В бесконечные пропасти к недоступной весне.

Москва, октябрь 1917 г.

И если этими словами мы провожали уходящих, то теперь они

остаются памятью о тех, кто не вернулся из этого пути.

Геноцид имеет разные проявления. В старой России в реакционных кругах была поговорка: «Крещеный жид — все же жид».

Вот так и с реабилитированным — он все же для хранящих чистоту веры остается врагом.

Трагизм его ареста запечатлен в знаменитой поэме его матери Анны Ахматовой — «Реквием».

В его стихотворении «Дом поэта» находим такие строки:

И сам читал в одном столбце с другими

В кровавых списках собственное имя.

Освободить каторжан пришло 12 тысяч рабочих Шлиссельбургских пороховых заводов. Заключенные ничего не знали о начавшейся революции. Никто ничего не ждал. Свершилось немыслимое, сказочное. Рухнул оплот многовековой имперской власти. Перестала существовать центральная государственная тюрьма. Относящиеся сюда строки [Гернет, 1963] и сейчас нельзя читать без волнения, особенно тому, кто по личному опыту знает, что такое тюремная решетка на окне.

Иллюстрируем это хотя бы одним примером: если в 1917 г. численность евангельских христиан-баптистов составляла 250 тысяч, то к 1928 г. она составляла уже около двух миллионов [Bayley, 1987]. Это свидетельствует о том, что народ начал сам выбирать свою веру. И естественно, что выбор здесь пал прежде всего на баптистов, несущих большую духовную свободу и вместе с тем требующих большей доброты, отзывчивости и честности.

И все же тогда свобода еще не была истреблена до конца. Продолжали существовать два общества помощи заключенным: «Красный крест» — меньшевистский орган (им руководил Винавер) и «Черный крест» — анархистская помощь (руководила Агния Солонович).

Узнав о случившемся с Лёлей, я разыскал «Красный крест» — две уютные комнатки где-то в центре Москвы, заваленные какими-то бумагами. Там меня встретили приветливо две незнакомые молодые женщины. Я сказал, что принес для Л. Г. деньги и книги по математике (они принадлежали, собственно, ее брату — студенту-математику, тоже репрессированному меньшевику). Мне показалось, что политизолятор это и есть самое подходящее место для изучения высшей математики философски озабоченной девушкой. У меня все приняли с благодарностью и пониманием. Никто не спросил, кто я и откуда я.

Напомню название тогдашних Централов (так назывались политизоляторы): Орловский, Ярославский, Владимирский, Суздальский, Верхне-Уральский, Челябинский. До сих пор эти названия звучат для меня грозно и в то же время романтично — в то время в Централы шли еще добровольно, из внутренней убежденности, долга, протеста. Хотели предупредить, но не были услышаны.

Смысловой вакуум всегда чем-то заполняется. Появляются псевдосмыслы. И сейчас, как встарь, в нашей стране возникла тенденция к национальному обособлению. Вновь проснулся архетип племени. Могучий архетип, проходящий красной нитью по всей истории человечества. Но времена изменились — культура наших дней стоит теперь перед новыми, суровыми проблемами, которые не могут быть решены путем национального обособления. Они носят общечеловеческий характер, и решать их надо (если вообще возможно) только объединенными усилиями. Необходима совместная устремленность к новому. Будущая культура видится очень многообразной, многомерной — транснациональной. Национальное обособление — это проблема вчерашнего дня. Но это уже другая тема.

Опубликовано под названием «Мой отец» в журнале Человек,1992, № 3, с. 93—103, и № 4, с. 63–84.

В моем распоряжении оказались три архива: один, сохранившийся, несмотря на все обыски, в семье отца, другой — в Архиве Московского государственного университета; третий — Центральный архив КГБ. Много восстановлено по памяти.

См.: С. И. Налимов. Преображенное село.Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1977, 79 с.

Позднее там повсеместно расползлись лагеря, и это, говорят, надломило культуру народа, не подготовленного ко всему, с чем ему пришлось столкнуться: совершая побеги, заключенные нарушали традиционную неприкосновенность и без того убогой собственности. Это вызывало озлобление, которое усиливалось официальной пропагандой, предлагавшей к тому же еще и завидное обогащение за поимку беглецов. Началась охота за людьми. Кто теперь оценит общенародный моральный ущерб, нанесенный лагерной системой «перевоспитания»?

Подробное описание охотничьего быта можно найти в книге Н. Д. Конакова Коми охотники и рыболовы во второй половинеXIX — началеXX века.М., 1983, 247 с.

Казаки тогда были вызваны в Москву, чтобы устрашать и усмирять вышедших из повиновения.

Природа как бы была озабочена тем, чтобы вытолкнуть его в мир другой жизни: способности к интеллектуальной деятельности

у него были выражены столь же отчетливо, как и неспособность к ручной работе, нужной в крестьянской жизни.

В университет могли тогда поступать только лица, имеющие классическое образование. Дипломы других учебных заведений —

коммерческого и реального училищ — были недостаточны, хотя, казалось бы, реальное училище давало больше знаний, необходимых для обучения на таких факультетах, как физико-математический и медицинский. Но русский интеллигент, а его готовил университет, должен был, согласно традиции, прежде всего иметь базовое классическое образование. В первые послереволюционные годы еще долго шли дискуссии о том, нужно ли классическое образование в наш практический век. Решили — не нужно. И только теперь стало очевидно, что дефицит его нанес огромный ущерб современной культуре. Нарушилась преемственность культур — мы потеряли связь со своим прошлым. Я не могу себе представить, как может выглядеть серьезной та или иная средняя школа, если в ней нет хотя бы одного преподавателя с классическим образованием.

Опубликована в журнале Этнографическое обозрение,1903, книга LVII, № 2, с. 76–86.

Этнографическое обозрение,1907, книга LXXII–LXXIII, № 1–2, с. 1—123.

Вфинском журнале Journal de la Societe Finoo-Ougrienne(1908, XXV, № 4, с. 1—31) была опубликована на немецком языке статья «Zur frage nach den ursprunglichen Beziehungen der Geschlechter bei den Syrjanen».

В 1904 г. было закончено издание знаменитого 82-томного словаря Брокгауза и Ефрона и началось издание Нового энциклопедического словаря акционерным обществом «Издательское дело» (бывшее Брокгауз — Ефрон). Начиная с 4-го тома в списке авторов словаря неизменно значился Василий Петрович. Он готовил материалы по географии Северо-Востока России.