Василий Налимов - Канатоходец

— «Одежда, украшения и возникновение их» (по собственному выбору) [39] Рукописный текст лекции сохранился. Там читаем: «Меня интересует внутренняя природа, связывающая в одно целое материальную и духовную культуру, в частности связь одежды с религиозными воззрениями». В тексте этой лекции хочется обратить внимание и на следующие предостерегающие слова антрополога: Человеческий организм представляет гармоническое целое, отдельные части которого приспособлены друг к другу и целому, согласно с законами архитектоники. Дальнейшая дифференциация отдельных частей, усиление их деятельности могут вызвать нарушение гармонично-целого, одностороннее развитие, в конечном итоге невыгодное для его существования как вида. Не являемся ли мы сейчас свидетелями нарушения гармоничности существования человека завоеваниями техники, особенно компьютерной? доминирования рационального (структурированного), противостоящего иррациональному, дискретного — непрерывному? ;

— «Дюны, образование и географическое распространение их» (по предложению физико-математического факультета), — он получает право на самостоятельное преподавание по кафедре географии и этнографии в звании приват-доцента.

Оказавшись в новом статусе, Василий Петрович сразу получает приглашение из Казанской духовной академии на чтение лекций по истории нехристианских религий, от которого отказывается. Его отталкивала атмосфера высокомерного догматического единоверия, воспринимавшаяся им как узаконенное суеверие. Он остался работать в реальном училище, оказавшись единственным доцентом среди преподавателей всего города. Возникла неприязнь и подозрительность. Все решили, что он получил звание доцента для того, чтобы двигаться по служебной лестнице и стать инспектором училищ, перейдя дорогу тем, кто давно и заслуженно мечтал об этой должности. Но отца это не интересовало. Он был далек от чиновничьих баталий. Просто это был его путь в знание.

Тем временем в стране развернулись события, изменившие все жизненные пути. В Нижнем Новгороде открылся университет (на базе какого-то высшего учебного заведения, эвакуированного из Варшавы). В 1918 году Василий Петрович избирается профессором этого университета по кафедре географии и антропологии и работает там до начала 1922 года. Одновременно (с 1919 года) он состоит профессором и Нижегородского педологического института [40] В 1919 г. Василий Петрович был также избран профессором по истории и этнографии угро-финнов в Северовосточном институте в Казани. Этот институт представлялся более близким интересам Василия Петровича, чем новосозданный Нижегородский университет, но поменять место жительства в те годы было задачей непосильной. .

Открытие университета в Нижнем Новгороде было крупным событием — откликом на всеобщий революционный подъем. Вот что писал в первом номере Вестника Нижегородского университета (10 апреля 1918 г.) его основатель профессор Д.Ф. Синицын:

28 марта в заседании Исполнительного Комитета Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов было принято единогласно при громе аплодисментов постановление открыть в Нижнем Новгороде университет на основах проекта Д.Ф. Синицына.

Так легко и просто осуществилась идея свободной Высшей Школы, построенной на широком демократическом основании. Так родился Университет, который лелеяли в своих мечтах наши лучшие представители науки и профессуры.

Свободный — автономный Университет; независимый ни от какой партии, ни от какого правительства. Университет, в котором ум и душа не связывается ничем, кроме истины. Университет, в котором один повелитель — Наука и один бог — человечество.

И этот Университет мы получили из рук демократии, от той ее части, которая входит в состав Советов. Здесь понято было интернациональное значение науки и ценность знания, свободного от партийных шор.

К Вам, деятелям Высшей Школы, моим товарищам по работе, я обращаю свой призыв: помогите маленькой кучке людей, заброшенных в Нижнем Новгороде, поднять высоко знамя свободной науки! Помогите укрепить великое дело объединения раздираемой междоусобиями России! Идите к нам все, кто верит в науку и любит Россию. Только единение спасет нас от гибели (с. 2).

Так начиналась Великая русская революция. Увы нам, увы…

Здесь следует прервать хронологическое повествование и сказать несколько слов об отношении Василия Петровича к Революции. Он воспринимал ее как грозное, но вполне естественное явление. Он понимал, что старое должно было рухнуть, но в то же время видел всю неподготовленность страны и ее народа, особенно ее интеллигенции, к переходу в новое.

Положение Василия Петровича было вдвойне сложным. С одной стороны, он, напрягая все свои силы, входил в культуру, привлекающую его своей интеллигентностью, с другой стороны — он очень многое не мог принять в этой культуре. Входя в нее, он начинал одновременно и бороться с ней. И что существенно — культура принимала его таким, как он есть, входящим в нее, с протестом, часто с борьбой, носящей иногда комический, истерический, а иногда и трагический характер.

Разные вспоминаются эпизоды.

(1) Еще перед началом нижегородского периода жизни Василий Петрович как-то провел лето в селе Коровяковка, где моя мать тогда была земским врачом. Осенью он вернулся в Москву и отдал паспорт на очередную прописку. Городовой приходит и говорит:

— Ваше благородие, не прописывают.

— Почему?

— Не знаю.

Отец дает ему трешку и говорит:

— Пойди выясни.

Городовой вскоре возвращается:

— Все в порядке, ваше благородие.

— В чем же было дело?

— Поп-с доносик написал-с.

Все объяснилось: в Коровяковке у родителей возник конфликт с местным священником. Они не приняли его во время очередного обхода с молитвенным служением, и вот достойный результат — донос в полицию. Но трешки оказалось достаточно, чтобы усмирить чрезмерную ретивость служителей правопорядка. (Если сравнивать с нашими днями, то придется сказать: да, жизнь тогда была проще — дешевле.)

(2) Нижний Новгород — резиденция купцов-миллионеров и прислуживающей им челяди — был трудным местом для человека с независимым поведением. Его начинали травить, не впрямую, а отработанным приемом, посылая омерзительные анонимные письма— не по месту работы (как теперь), а домой (так безопаснее — их ведь никому не покажут).

(3) Представьте себе осенний, дождливый день. Преподаватель, прикрываясь зонтом, подходит к дверям Училища — в это же время, брызгая на всех грязью, на пролетке, запряженной рысаком, подлетает ученик. Это обычно. Но, правда, ситуация начинала смягчаться. Вот пример. На одном из педагогических советов директор училища М.М. Милов, смущаясь, сообщает, что поступило заявление от служителя с просьбой принять его сына на бесплатное обучение. Поясняя, он говорит, что по уставу и традиции так и должно быть, но ведь у нас учатся сыновья купцов-миллионеров. Как быть? Отец (секретарь совета) предлагает: «Поставим на голосование». Большинство — за. Сын служителя сел на одну парту с сыном купца. Дело неслыханное для вельможной России.