Array Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)

И все это безусловно так. Только, представляется мне, это как раз тот предсмертный расцвет, который предшествует полному и окончательному увяданию и исчезновению, причем в самое ближайшее время. Попробую объяснить, почему. С методической точки зрения, чтобы выяснить перспективы, нужно исследовать причины возникновения каждого из перечисленных признаков «расцвета» текста, и задаться вопросом – сохранятся ли они впредь. Давайте разбираться по порядку.

Почему издается все больше наименований книг? О том, что писателей становится все больше, мы ниже поговорим отдельно. Сейчас же речь о том, почему издатели готовы издавать все больше новых и разных книг, часто даже совсем неизвестных авторов. Коротко говоря, ответ на этот вопрос сводится к тому, что суммарные тиражи падают. Общество в целом стало меньше читать, а учитывая, что младшее поколение (на западе нужно говорить о двух, если не о трех последних поколениях) уже практически не читает, то ясно, что тенденция эта будет только усиливаться. Все реже книга может стать бестселлером (то есть лидером продаж, затрагивающим весь читательский массив) сама по себе, без помощи других видов искусства и масс медиа (прежде всего – кино и телевидения). «Код да Винчи», да «Гарри Поттер» – вот и все примеры. Остальное – от «Секса в большом городе» до «Ночного дозора» – пришло к массовому читателю уже в отраженном свете кино и телеэкрана, хотя были успехи и до того, но гораздо скромнее, с аудиториями на несколько порядков меньше. В этих условиях, когда рынок в целом падает и неуклонно сжимается, издатели, следуя строим законам бизнеса, стараются делать ставку на издание уже не литературы «вообще» для массового читателя «вообще», а как можно более адресной, нишевой литературы, которая в общей сложности способна будет хотя бы частично, но зацепить каждого еще существующего потенциального читателя, где бы он ни находился. Отсюда и резкий рост разнообразия (номенклатуры) издаваемых книг, и готовность рискнуть, издавая книги странные, экспериментальные, откровенно плохие – а вдруг и у них найдется аудитория, хотя бы и самая скромная? Это общий закон поведения производителя на «схлопывающемся» рынке. Однако, рано или поздно этот рынок перейдет к следующей фазе – «схлопнется» до такой степени, что работать на нем станет уже и вовсе нерентабельно, и тогда на место «пышноцветущего разнообразия» придет вполне однородная пустота, то есть полное отсутствие какого-либо присутствия. Причем произойдет это разом, лавиннобразно – магазины и лавки просто закроются, а производители перейдут на другие рынки, станут выпускать другие товары.

Вы скажете, так не бывает, чтобы целая отрасль, охватывающая и затрагивающая миллионы людей, вдруг в одночасье перестала существовать. Если люди чем-то занимаются, они будут этим заниматься всегда. Увы, примеров полно. Вот один из достаточно недавних: лошади и все, что связано с ними. Лошади были основным транспортом, источником энергии. Лошадей разводили, продавали, корм для них растили, упряжь изготавливали, также изготавливали повозки, телеги, омнибусы, дилижансы, конные трамваи, одежду для верховой езды, верховой езде обучали и т. д. и т. п.… Ни городскую улицу, ни сельский пейзаж, ни поле боя вплоть до начала двадцатого века нельзя было представить себе без лошадей. Без миллионов лошадей – и миллионов людей, которые ежедневно жили и работали рядом с ними. Внезапно для всех этих людей, на протяжении всего лишь двух десятилетий между первой и второй мировыми войнами лошадиный мир исчез. Все, кто были связаны с лошадьми, были вынуждены искать себе другое занятие (особенно показательна, например, судьба шорников). Осталось спортивное коневодство, но это уже совсем другая песня и совсем другие объемы. Когда вы спрашиваете, как же мир обойдется без печатных книг, газет журналов и других письменных текстов для чтения , представьте себе, что сто с небольшим лет назад вашим предкам кто-нибудь рискнул бы рассказать о мире без лошадей.

Итак, мы разобрались с тем, почему так много сегодня издают , и какая у этого издательского бума перспектива. Попробуем теперь обсудить, почему в последние годы люди стали так много писать . Опять же, если говорить коротко, писать так много стали потому, что (а) появился эффективный канал для передачи письменных текстов и соответственно появился смысл и повод побольше и почаще писать, и (б) у нынешнего поколения есть такие возможности (время и средства) и умения (навыки).

Что я понимаю под «эффективным каналом для передачи письменных текстов»? Разумеется, я здесь нисколько не оригинален, и говорю об Интернете. Опять же замечу – ничто не ново под луной, и нынешний всплеск массового текстописания – не первый в новейшей истории человечества. Предыдущий аналогичный «бум» приходится, пожалуй, на эпоху регулярных почтовых сообщений. Регулярно и гарантируемо доставляемая бумажная почта была для своего времени не меньшей революцией, чем нынешний Интернет. Она также связала страны и континенты, дала возможность постоянно общаться на расстоянии разлученным родственникам и влюбленным, оживила научные и культурные связи, многократно усилила эффективность управления в бизнесе и торговле, и так далее, и так далее. В области культуры регулярная почта, как техническое средство, естественным образом породила соответствующий специфический жанр, а именно – эпистолярный . Начав вести почтовую переписку по делу, люди достаточно быстро поняли, что и это занятие может быть не лишено изящности, а избранные собрания из личной переписки – вполне достойны опубликования как истинные литературные шедевры. Заметим, что дань эпистолярному жанру отдавали те, у кого были, во-первых, такие возможности (свободное время и средства для посылки множества писем) и, во-вторых, необходимые умения (грамотность, приличный почерк, навыки, как прежде говорили, «чистописания»). Так в литературе возник новый жанр, а миллионы «любителей» так или иначе практиковались в этом жанре ежедневно по необходимости, по делу, по обстоятельствам жизни или просто личной склонности (есть ведь такие, кто излагает свои мысли на бумаге гораздо лучше, чем в личной беседе). В эту эпоху практически все грамотные люди умели достаточно прилично изъясняться на бумаге, и в среднем писали очень много (вероятно, больше, чем даже нынешние блоггеры – адресатов было меньше, зато письма были длиннее).

Что было дальше – известно. Изобрели телефон – средство мгновенной передачи живого человеческого голоса на расстояния, аналогичные почтовым. Возник конкурирующий канал передачи информации, пользоваться которым было проще и быстрее, и эпистолярный бум сошел на нет в течение тех же десяти-двадцати лет. Чуть раньше, кстати, изобрели телеграф – средство мгновенной доставки коротких текстовых сообщений (ну как тут не вспомнить нынешние SMS?), но канал был слишком «узким» (всего несколько слов в сообщении, знаменитый «телеграфный стиль» – ЛЮБЛЮ ЗПТ ЖЕНЮСЬ ТЧК). Поэтому предыдущий, эпистолярный расцвет «массового текстотворчества» похоронил именно телефон – как теперь сказали бы, первое мультимедийное средство, передававшее человеческую речь от источника к адресату именно в той модальности (звучащее слово), в которой она используется нами в быту. Более того – и это даже важнее, когда мы говорим о литературе – звучащее слово это именно та модальность, которой человек использует слово в процессе своего мышления . Когда человек думает, он ведь не видит перед собой написанного текста своих мыслей – он слышит свой «внутренний голос». Аналогичный «внутренний голос» слышит читатель, когда он «про себя» читает книгу. (Известны, конечно, техники скорочтения, которые как раз специально подавляют «внутренний голос», чтобы информация воспринималась непосредственно из текста. Это позволяет читать намного быстрее, но зато полностью убивает всякое эмоциональное восприятие прочитанного, так что к восприятию литературных произведений скорочтение отношения не имеет, и даже считается в этом смысле вредным.) Именно возможность передавать голос, с его интонациями и личными особенностями, напрямую слушателю, без посредства омертвляющего письменного текста (на написание которого ведь еще и времени тратится гораздо больше!) и сделал телефон столь популярным средством общения. Первое же поколение, выросшее в эпоху массовой телефонизации, решительно и бесповоротно перестало писать письма. Кстати, и «актуальная грамотность» (в смысле умения не только читать, но и качественно писать тексты) в этот момент радикально снизилась.