Айн Рэнд - Ответы: Об этике, искусстве, политике и экономике

«Проще простого» - на самом деле рассказ не романтический. Но и не натуралистический, если понимать его как пристальное сосредоточение на одном персонаже, таком как Бэббит или какой-то другой достоверный персонаж. Генри Дорн символизирует нечто большее. Он показан абстрактно, не как типичный пример литератора, пытающегося что-нибудь написать. Он типичное воплощение более широкой мысли, применимой к любой творческой деятельности. В этом смысле это и не натуралистический, и не романтический рассказ. Это просто рассказ, повествующий о единичном психологическом событии.

Сравните «Проще простого» с рассказами Джона О'Хары. Он написал много душераздирающих историй, проникнутых ощущением враждебности вселенной, обычно иллюстрирующих какой-либо отдельный аспект характера персонажа или психологического процесса или превращающих одно случайное происшествие в резюме всей жизни человека. Его рассказы выразительны и иногда решены в натуралистическом ключе. И уж точно не романтичны. Это целенаправленные психологические повествования. И мой рассказ «Проще простого» можно отнести к той же группе.

Разница между «Проще простого» и модернистской «повестью» заключается в том, что в первом есть цель и тема, и, когда тема раскрыта, рассказ заканчивается. Причиной вашей путаницы может быть то, что вы считаете модернизм одной из литературных школ. Поймите, модернистское сочинительство это не литература - буквально, - и никакой путаницы не будет. Но если вы утверждаете, что у моего рассказа есть определенная цель, а у модернистских сочинений ее нет, то вы сами себя опровергаете, поскольку любое сочинительство - если это литература - имеет какую-то цель. Натуралистические повести - это литература. Даже триллеры - литература, на самом низовом ее уровне. Но опустившись так низко, вы покидаете зону среднего уровня.

Если рассказ «Проще простого» вас вдохновляет, я благодарна вам за комплимент. Однако теперь вы покидаете эстетическое поле. Литературу (и искусство вообще) нельзя определить по тому, вдохновляет она или угнетает. Это побочный вопрос, связанный с ценностными установками читателя. Это вопрос философский, а не литературный. Возможно, вас мой рассказ вдохновляет в силу специфики ваших установок, а последователя детерминистского и коллективистского мировоззрения будет угнетать. Я могла бы написать несколько томов на тему, почему Гюго меня вдохновляет, а Толстой - нет, но к литературному анализу это не относится. Не путайте личную реакцию с воздействием литературных составляющих. Единственное, что можно сказать, это следующее: «Рассказ "Проще простого" отражает идеи, которые я разделяю, и достаточно хорошо написан, чтобы вдохновить меня». Но при литературном анализе следует принимать в расчет не саму идею и не вашу личную реакцию на нее, а лишь ее реализацию [NFW 69].

Имеют ли сюжет романы Яна Флеминга и Микки Спиллейна?

Возможно, мой ответ поразит вас с учетом моего восхищения Флемингом, но он пишет не сюжетные романы. Это последовательность событий и ответных действий. Они начинаются не с того, что Бонд должен чего-то добиться, а с его реакции на что-то. Некоторые его вещи построены лучше (т.е. они более цельны). «Мунрейкер», пожалуй ближе всего к цельному сюжету. Но большинство его романов - это просто цепочки захватывающих событий. Они удерживают ваш интерес главным образом потому, что вы не вполне понимаете, что происходит. Цель злодея обычно загадочна. Вы с напряжением следите, как Бонд выясняет, кто совершил злодеяние и для чего, и тогда история заканчивается. Это не развитие сюжета. Если род занятий Бонда влечет за собой череду происшествий - он куда-то едет, кто-то пытается взорвать его машину, он захватывает кого-то из «шестерок», который делится с ним загадочным намеком и умирает, это приводит его к следующему открытию и т.д., - то это развитие событий, но не сюжет.

К слову, многие хорошие детективы развиваются так же (и это не механическое развитие), т.е. действие инициирует злодей. (Исключением является мой сценарий «Подумай дважды» (Think Twice).) Если расследуется убийство, то сыщик включается в действие только потому, что кого-то убили; теперь он должен предпринимать какие-то шаги, чтобы раскрыть тайну и свершить правосудие. Лично мне не нравятся истории, в которых мотиватором выступает сторона зла. Но именно это господствует в сегодняшней литературе, такова наша культура. В условиях господства альтруистской морали это самое правдоподобное, поскольку если некто разделяет идеи альтруизма, он не способен создать конфликты между носителями добра.

Микки Спиллейн пишет гораздо топорнее Флеминга, но в его историях всегда есть сюжет, пусть даже нескладный (когда события не являются логически необходимыми, он задействует элемент совпадения). И всегда там есть определенная цель. В его лучших рассказах у Майка Хаммера есть личная заинтересованность: раскрыть смерть друга или одолеть конкретного преступника. На кону всегда стоит нечто личное, и в ходе последовательных событий (более или менее умело связанных друг с другом) Хаммер достигает цели [NFW 69].

Есть ли с фильме «Луна в зените» (High Noon) сюжет?

Нет. Это драматическое изображение психологии начальника полиции. Но это не сюжет, потому что нет конфликта. Начальник полиции вступает в борьбу с какими-то бандитами, а жители городка не хотят ему помогать, так что ему приходится действовать в одиночку, а потом он уезжает из городка. Где тут сюжет? Действие сосредоточено вокруг одного случая - возвращения бандитов. Это центральный момент, вокруг которого вертятся все остальные события. Но нет развития событий. Есть столкновения с горожанами, есть его реакция, разочарование, одиночество и его трудное решение. В конце герой поступает в соответствии со своими идеалами, одерживает победу и уезжает, но не находится в конфликте ни с кем. Конфликт психологический: его психология против психологии горожан. Это не конфликт между ним и бандитами [NFW 69].

Можно ли написать сюжетный рассказ на историческую тему, конец которой уже известен?

Да. Например, «Мария Стюарт» Шиллера. Аудитория не будет мучиться неизвестностью, если знает, что это точное изображение исторического события, но главным в этом случае становится то, как событие подано. Драматическая структура может иметь правильное развитие сюжета, даже если результат известен и художественный эффект отчасти нарушен. Свою «Орлеанскую деву» Шиллер приукрасил любовной историей, которой в действительности не было. И вам интересно, хотя вы заранее знаете судьбу Жанны д'Арк. Тем не менее это очень драматическая история [NFW 69].