Карл Маркс - Собрание сочинений, том 23

«Всякий раз, когда законодательство пыталось регулировать споры между хозяевами и их рабочими, его советниками были хозяева», — говорит Л. Смит [208]. «Собственность — вот дух законов», — говорит Ленге [209].

«Sophisms of Free Trade». By a Barrister. London, 1850, p. 206. Он ехидно прибавляет: «Мы всегда были готовы вмешаться в пользу предпринимателей; неужели мы ничего не можем сделать в пользу рабочих?»

Из одного пункта статута, изданного на 2-м году царствования Якова I, гл. 6 видно, что некоторые суконщики, бывшие в то же время мировыми судьями, позволяли себе официально устанавливать тариф заработной платы в своих собственных мастерских. В Германии очень часто издавались статуты для понижения заработной платы, особенно после Тридцатилетней войны. «Помещиков очень тяготил недостаток слуг и рабочих в обезлюдевших местностях. Всем деревенским жителям было воспрещено сдавать в наем комнаты холостым мужчинам и женщинам; обо всех такого рода постояльцах приказано было доносить начальству, и они должны были заключаться в тюрьму, если не пожелают быть слугами, хотя бы они поддерживали свое существование какими-либо другими занятиями, работами на крестьян за поденную плату или даже торговали деньгами и хлебом» («Kaiserliche Privilegien und Sanctionen fur Schlesien», I, 125). В течение всего столетия в указах государей не прекращаются горькие сетования на испорченную и наглую челядь, которая не подчиняется строгому режиму, не довольствуется установленной законом платой; отдельному помещику воспрещается выдавать более высокую плату, чем установлено таксой, выработанной для всей округи. И все же после войны условия, в которых находились слуги, были иногда лучше, чем сто лет спустя; в Силезии слуги еще в 1652 г. получали мясо дна раза в неделю, тогда как в нашем веке в той же Силезии имеются места, где слуги получают мясо лишь три раза в год, И заработная плата была после войны выше, чем в последующие столетия» (G. Freytag. [ «Neue Bilder aus dem Leben des deutschen Volkes». Leipzig, 1862, S. 35, 36]).

Статья первая этого закона гласит: «Так как уничтожение всякого рода корпораций лиц одного состояния или одной профессии составляет одну из коренных основ французской конституции, то воспрещается восстанавливать таковые корпорации под каким бы то ни было предлогом и в какой бы то ни было форме». Статья четвертая заявляет, что «если граждане, занятые одной и той же профессией, искусством или ремеслом, сговорятся между собой или составят соглашение, направленное к тому, чтобы отказаться сообща или соглашаться только при определенной плате оказывать услуги своей промышленной деятельностью и своими работами, то вышеназванные сговоры и соглашения должны быть объявлены… противоконституционными, посягающими на свободу и декларацию прав человека и т. д.», т. е. государственным преступлением, совершенно так же, как и в старых рабочих статутах («Revolutions de Paris». Paris, 1791, III, p. 523).

Buchez et Roux. «Histoire Parlementaire», t. X, p. 193–195 passim.

«Фермеры», — говорит Харрисон в своей работе «Description of England», — «которым раньше было трудно платить 4 ф. ст. ренты, платят теперь 40, 50, 100 ф. ст. и все же считают дело недостаточно прибыльным, если по истечении срока аренды у них не останется на руках ренты за 6–7 лет».

О влиянии обесценения денег в XVI столетии на различные классы общества см. «A Compendious or Briefe Examination of Certayne Ordinary Complaints of Diverse of our Countrymen in these our Days». ByW. S., Genteleman (London, 1581) Диалогическая форма этого сочинения способствовала тому, что его долго приписывали Шекспиру, и еще в 1751 г. оно вышло в свет под его именем. Автор его — Уильям Стаффорд. В одном месте рыцарь (knight) рассуждает следующим образом:

Рыцарь: «Вы, мои сосед, земледелец, вы, господин торговец, и вы, мой добрый медник, вы, как и другие ремесленники, можете сравнительно легко отстоять свои интересы. Ибо насколько повышается цена всех предметов по сравнению с тем, что они стоили раньше, настолько повышаете вы цены на ваши товары и ваш труд, которые вы продаете. Но у нас нет ничего такого, что мы могли бы продать по повышенной цене и таким образом уравновесить тот убыток, который мы несем, покупая продукты». В другом месте рыцарь спрашивает доктора: «Скажите, пожалуйста, кого вы имеете в виду? И, прежде всего, кто, по вашему мнению, не терпит при этом никаких потерь?» Доктор: «Я имею в виду тех, которые живут куплей и продажей и, если дорого покупают, то столь же дорого продают». Рыцарь: «А из кого состоит та категория людей, которая, по вашим словам, выигрывает, от этого?» Доктор: «Ну, конечно, это все арендаторы или фермеры, которые платят за обрабатываемую ими землю старую ренту, ибо платят они по старой норме, а продают по новой, т. е. платят за свою землю очень дешево, а все, что вырастает на ней, продают дорого…» Рыцарь: «Ну, а кто же те, которые, по вашим словам, теряют от этого больше, чем выигрывают эти люди?» Доктор: «Это все дворяне, джентльмены и вообще все те люди, которые живут на твердо установленную ренту или жалованье, или не сами обрабатывают свою землю, или не занимаются торговлей».

Во Франции regisseur, бывший в начале средних веков управляющим и сборщиком феодальных платежей в пользу феодала, скоро превращается в homme d'affaires [дельца], который при помощи вымогательства, обмана и т. п. вырастает в капиталиста. Эти regisseurs сами принадлежали иногда к благородному сословию. Например: «Сей отчет представляет Жак де Торесс, рыцарь кастелян в Безансоне, своему патрону, держащему отчет в Дижоне перед господином герцогом и графом Бургонским, относительно рент, причитающихся с означенного кастелянства с 25 декабря 1359 г. по 28 декабря 1360 г.» (Alexis Monteil. «Traite des Materiaus Manuscrits etc.», p. 234, 235). Уже тут видно, что во всех сферах общественной жизни львиная доля попадает в руки посредников. Так, например, в экономической области предпринимательские сливки снимают финансисты, биржевики, купцы, лавочники; в области гражданского права адвокат обдирает тяжущиеся стороны; в политике депутат значит больше, чем его избиратели, министр — больше, чем государь; в религии бог отодвигается на задний план святыми «заступниками», а эти последние — попами, которые, в свою очередь, являются неизбежными посредниками между «пастырем добрым» и его стадом. Во Франции, как и в Англии, крупные феодальные территории и были разделены на бесчисленное множество мелких хозяйств, но на условиях несравненно более неблагоприятных для сельского населения. В течение XIV века возникли аренды — фермы, или так называемые terriers. Число их постоянно росло и значительно превысило 100000. Они уплачивают земельную ренту в размере от 1/ 12до 1/ 5продукта деньгами или натурой. Terriers были ленами, подленами (fiefs, arriere-tiefs) и т. д., в зависимости от ценности и величины площади, которая иногда составляла всего лишь несколько арпанов. Все владельцы этих terriers обладали в той или иной степени судебной властью по отношению к населению своих участков; таких степеней власти было четыре. Легко представить себе, каким гнетом ложилась на сельское население власть всех этих мелких тиранов. Монтей говорит, что в те времена во Франции было 160000 судов там, где теперь существует всего 4000 (включая сюда и мировые суды).