Олдос Хаксли - Вечная философия

– Могу ли я спросить, – сказал Ян Ху, – в чем заключается сердечный пост?

– Развивай единство, – ответил Конфуций. – Ты слушаешь не ушами, но умом: не умом, но душой. Но с помощью ушей прекрати слушать. С помощью ума прекрати его же работу. Тогда душа станет негативным бытием, пассивно реагирующим на внешние обстоятельства. В таком негативном состоянии может пребывать только Дао. И это негативное состояние и есть сердечный пост.

– Тогда, – сказал Ян Ху, – причина, по которой я не могу использовать этот метод, заключается в моей индивидуальности. Если бы я мог применить этот метод, то моя индивидуальность исчезла бы. Ты это понимаешь под негативным состоянием?

– Именно это, – ответил Учитель. – Позволь мне кое-что сказать тебе. Если ты сумеешь войти во дворец этого князя (плохого правителя, которого честолюбивый Ян Ху хотел наставить на путь истинный), не задевая его гордости, если ты будешь радоваться, когда он выслушает тебя. и останешься спокоен, если он не обратит на тебя внимания, если ты не будешь пользоваться научными методами и снадобьями, а будешь просто жить там в состоянии полного равнодушия – ты будешь близок к успеху... Посмотри на это окно. Открывающийся из него вид украшает комнату: но пейзаж остается снаружи. Так и ты, можешь использовать свои глаза и уши для связи со своим внутренним миром, но можешь оставить всю мудрость (расхожую мудрость учебников) за пределами своего ума. Это и есть метод воспроизводства всего творения.

Чжуан-цзы

В этом контексте укрощение страстей может рассматриваться как процесс познания, в ходе которого мы учимся, наконец-то, естественно реагировать на события – реагировать в соответствии с Дао, Этим, Божьей Волей. Заставившие себя покориться божественной Природе Вещей, реагирующие на обстоятельства не с восторгом и отвращением, а с любовью, которая позволяет им непосредственно делать то, что им нравится; имеющие полное основание сказать: "Не я, но Бог во мне" – такие мужчины и женщины сравниваются толкователями Вечной Философии с детьми, дураками, простаками, и даже, как в нижеследующем отрывке, с пьяницами.

Ведь пьяный при падении из повозки, даже очень резком, не разобьется до смерти. Кости и сочленения у него такие же, как и у других людей, а повреждения иные, ибо душа у него целостная. Сел в повозку неосознанно и упал неосознанно. Думы о жизни и смерти, удивление и страх не нашли места в его груди, потому, сталкиваясь с предметом, он не сжимается от страха. Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же целостность должен он обрести от природы. Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить.

Чжуан-цзы

Только долгим путем послушания и тяжкого труда художник может прийти к непринужденности, непосредственности и мастерству. Зная, что он никогда не сможет ничего создать сам по себе, так сказать, используя только верхние слои своего личного сознания, он покорно подчиняется воздействию "вдохновения", и зная, что материал, с которым он работает, обладает своей собственной природой, которую нельзя игнорировать или насиловать, он превращается в ее терпеливого слугу и, таким образом, обретает полную свободу выражения. Но жизнь – это тоже искусство, и человек, желающий стать хозяином жизни, должен следовать тем же путем, которым живописец, скульптор или любой другой художник приходят к совершенству в своей конкретной сфере.

Повар князя Прекрасномилостливого принялся разделывать тушу быка. Каждый взмах руки и наклон плеча, каждый шаг ноги и сгибания колена сопровождались треском отделяемой от кости кожи, стуком ножа. работа шла в четком ритме, точно танец "В тутовой роще" или "Цзин шоу".

– Ах, как прекрасно! Как совершенно твое мастерство! – воскликнул Прекрасномилостливый. Опустив нож, повар сказал:

– Я, ваш слуга, привержен пути (дао) более, чем своему мастерству! Когда я. ваш слуга, стал впервые разделывать быка, то видел лишь тушу, а через три года перестал замечать животное как единое целое. Теперь же я смотрю на него, а понимаю его разумом, не воспринимаю его органами чувств, а действую лишь разумом. Следуя за естественными волокнами, режу сочленения, прохожу в полости, никогда не рублю то, что слишком твердо, – центральные жилы и связки, а тем более – большие кости.

Хороший повар режет, а поэтому меняет нож раз в год. Посредственный повар рубит, а поэтому меняет нож раз в месяц. Ножу вашего слуги ныне девятнадцать лет, я разделал им много тысяч бычьих туш, а лезвие у него словно только что заострено на точильном камне. Между сочленениями есть щели. а острие ножа не имеет утолщения. Когда вводишь в щель тонкое лезвие, места, где погулять ножу, находятся с избытком. Поэтому и через девятнадцать лет его лезвие словно только что заострено на точильном камне.

Но, несмотря на это, каждый раз, подойдя к сложному сплетению, вижу, как трудно с ним справиться, страшусь и остерегаюсь, не отвожу глаз, веду нож медленно, едва шевеля. И вдруг так быстро заканчиваю разделку, точно рассыпаю ком земли. Подняв нож, я постаю, оглянусь по сторонам, пройдусь в нерешительности и, удовлетворенный, оботру нож и спрячу.

– Отлично! – воскликнул Прекрасномилостливый. – Услышав рассказ повара, я понял, как достичь долголетия.

Чжуан-цзы

Описывая свой Восьмиступенчатый Путь, Будда говорит, что семь ступеней являются обязательными условиями, которые должны быть соблюдены любым человеком, желающим достичь истинного созерцания, которое и является восьмой и последней ступенью. Выполнение этих условий связано со всеобъемлющим укрощением страстей – укрощением воли и интеллекта, желаний и эмоций, мышления, речи, деятельности и, наконец, добычи средств к существованию. Определенные профессии в большей или меньшей степени несовместимы с достижением главной цели человека, а определенные способы получения средств к существованию причиняют столько физического и, прежде всего, нравственного, интеллектуального и духовного вреда, что даже в том случае, если их можно использовать с отстраненным духом (что в принципе невозможно), то и тогда их должен сторониться любой человек, искренне преданный задаче освобождения не только себя, но и других. Толкователи Вечной Философии не довольствуются осуждением преступных занятий, типа содержания публичных домов, фальшивомонетничества, вымогательства и им подобных; они также сторонятся (и советуют это делать другим) и многих способов зарабатывать на жизнь, которые подавляющее большинство людей считает вполне законными. Например, во многих буддистских общинах, производство оружия, спиртных напитков и массовый забой скота (в отличие от современных христианских государств) не вели к богатству, почетным званиям и политическому влиянию; эти виды деятельности вызывали сожаление, поскольку считалось, что люди, которые ими занимаются, затрудняют себе и другим членам своих общин путь к просветлению и освобождению. В средневековой Европе христианам запрещалось зарабатывать себе на жизнь ростовщичеством и спекулятивной торговлей. Тони и другие исследователи указали, что только после Реформации ростовщичество, игра ценными бумагами и товарами и аналогичные способы стрижки купонов превратились в уважаемые виды деятельности и были одобрены церковью.