Василий Джелдашов - Карлос Кастанеда. Расколотое знание

«Я сказал, что, конечно, жизнь или смерть этого старика не имеют никакого значения, поскольку всё в мире имеет какое-то значение только лично для каждого из нас.

– Ты сказал! – воскликнул он и засмеялся. – Это именно то, что я имею в виду. Жизнь и смерть этого старика не имеют значения для него лично. Он мог бы умереть в 1929-м, или в 1950-м, или жить до 1995 года. Это не имеет значения. Всё одинаково бестолково для него» (К-5).

«Девицы вообще подобны шашкам: не всякой удаётся, но всякой желается попасть в дамки». Нас всех учили с детства, что нужно попасть в «дамки», «в обойму», «в победители», забывая сказать, что «бывает, что усердие превозмогает и рассудок» – и тогда некоторым, особо усердным, приходится тратить деньги на психотерапевта. Но не огорчайтесь, ведь «смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться». И у любого человека есть шанс не повторить судьбу американца.

А это глупое деление на «чёрных» и «белых» магов? Оно глупо так же, как глупо делить электричество на «чёрное» (вредоносное) и «белое» (альтруистическое).

Но злая сторона у человека всё-таки есть.

«– Но тогда выходит, что злая сторона у человека всё-таки есть, – сказал я торжествующе, – а ты всегда отрицал это. Ты всегда говорил, что зла не существует, что существует лишь сила.

Я был сам удивлён своей вспышкой. Мгновенно дало знать о себе моё католическое воспитание: в моём воображении возник Властелин Тьмы, более величественный, чем сама жизнь.

Дон Хуан смеялся до тех пор, пока не закашлялся.

– У нас действительно есть тёмная сторона, – сказал он, наконец. – Мы убиваем не задумываясь, так ведь? Мы сжигаем людей во имя Бога. Мы истребляем самих себя, мы уничтожаем жизнь на этой планете, мы губим Землю. Затем мы переодеваемся в рясы и Бог разговаривает с каждым из нас. Что же он говорит нам? Он говорит: будьте хорошими мальчиками, а не то я накажу вас. Бог угрожает нам уже много столетий подряд. Однако это ничего не меняет. И не потому, что мы злы, а потому, что мы тупы. Да, у человека есть тёмная сторона, и её называют глупостью» (К-8).

Европейская «цивилизация» сделала ставку на разум. Но так ли уж он хорош – разум? Он, европейский разум, логически обоснует любую войну против любого народа. Так ли уж он всесилен, этот глупый человеческий европейский разум? Который к тому же и не является природным свойством человека разумного!

«Ты – разумен. Хорошо, допустим, – яростно заявил он. – И поэтому полагаешь, что очень много знаешь о мире. Но так ли это? Много ли ты знаешь о нём на самом деле? Ведь ты видел только действия людей. И весь твой опыт ограничен лишь тем, что люди делают по отношению к тебе и друг другу. И больше ты не знаешь ничего. Ничего о тайнах этого неизведанного мира» (К-3).

Но не думайте, что, обучившись магии , вы научитесь чему-то безусловно ценному. Магия – игрушка для ленивых людей. Умение видеть – более «ценная» способность.

«– Человек может научиться видеть. После того как он научился видеть, ему не нужно больше быть ни воином, ни магом. Став видящим, человек становится всем, сделавшись ничем. Он как бы исчезает, и в то же время он остаётся. В принципе, он может заполучить всё, чего только пожелает, и достичь всего, к чему бы ни устремился. Но он не желает ничего, и вместо того, чтобы забавляться, играя обычными людьми, как безмозглыми игрушками, он растворяется среди них, разделяя их глупость. Единственная разница состоит в том, что видящий контролирует свою глупость, а обычный человек – нет. Став видящим, человек теряет интерес к своим ближним. Видение позволяет ему отрешиться от всего, что он знал раньше.

– Меня бросает в дрожь при одной только мысли об отрешении от всего, что я знаю, – сказал я.

– Ты, должно быть, шутишь! Тебя должно бросать в дрожь не от этой мысли, а от того, что впереди у тебя нет ничего, кроме рутинного повторения одних и тех же действий в течение всей жизни. Представь человека, который из года в год выращивает зерно, и так до тех пор, пока силы не покидают его, и он не падает, подобно старому облезлому псу. Все его мысли и чувства, всё, что в нём есть самого лучшего, принесено в жертву одному – добыче еды, производству пропитания. Бессмысленная жертва, пустая трата времени – жить, чтобы питаться, и питаться ради жизни, и снова жить, чтобы питаться, и так – до самой смерти. Развлечения, придуманные людьми, как бы они при этом ни изощрялись, – всего лишь жалкие потуги забыться, не выходя за пределы порочного круга, – питаться, чтобы жить, и жить, чтобы питаться. Как по мне, то не может быть страшнее потери!

Мы – люди, и наша судьба, наше предназначение – учиться ради открытия всё новых и новых непостижимых миров» (К-2).

«Человеческая глупость – вот что следует изживать в себе. И делать это посредством понимания. И главное – никогда не следует извиняться ни за то, ни за другое. Ибо и глупость, и тайна суть вещи необходимые. Один из великих приёмов, практикуемых сталкерами, – противопоставление друг другу скрытой в каждом из нас тайны и нашей глупости» (К-7).

«Итак, анализ понятия слепоты мог бы привести к понятию невидимости. Слеп человек не сам по себе, а по отношению к чему-нибудь. Под «слепотой» может быть вскрыто понятие некоторой обоюдности невидимости. По отношению к Яге это могло бы привести к переносу отношения мира живых в мир мёртвых: живые не видят мёртвых точно так же, как мёртвые не видят живых». ( Корни .) «Научившись видеть», то есть перестав быть «слепыми» к чудесам мира, мы станем «видящими». Тем более что мёртвые-то нас видят и влияют на нас.

А уж как человек «слеп» по отношению к собственным глупостям! Уму непостижимо! Здесь слаба и пословица: «В чужом глазу соринку видит, а в своём бревна не замечает». Глядите, глядите в себя и глядите, как в чужого, – это хорошее лекарство. И вы научитесь видеть свои «соринки» и не обращать внимания на чужие.

Любить себя и других людей – как это по-человечески, слишком по-человечески! Любите себя, «любите врагов ваших», но стоит ли заботиться об этом? Да и умение видеть может стать тяжким бременем.

«– Научившись видеть, человек обнаруживает, что одинок в мире. Больше нет никого и ничего, кроме той глупости, о которой мы говорим, – загадочно произнёс дон Хуан.

Он помолчал, глядя на меня и как бы оценивая эффект своих слов.

– Твои действия, равно как и действия твоих ближних, имеют значение лишь постольку, поскольку ты научился думать, что они важны.

Слово «научился» он выделил какой-то странной интонацией» (К-2).