Пол Стретерн - Шопенгауэр за 90 минут

Согласно Шопенгауэру, мир устроен так: за внешними его проявлениями стоит безликая мировая Воля. Она слепа, вездесуща, не направлена на определенную цель. Именно Воля привносит в мир нищету и страдания, которые могут окончиться лишь со смертью. Единственное, на что мы можем надеяться – это освободиться от власти Воли и пут индивидуализма и эгоизма, возникающих благодаря ей.

В книге дан краткий обзор жизни и идей философа, приводятся выдержки из его произведений.

Философия Нового времени началась с Декарта, который «подвергал все сомнению» и свел все наше знание к единственному достоверному положению: «Cogito ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»). Потом Декарт приступает к выстраиванию нашего знания о внешнем мире заново. Чуть позже британские эмпирики Локк, Беркли и Юм заявили, что знание может основываться лишь на опыте, поэтому предыдущие мыслители трудились напрасно, понастроив множество никуда не годных умозрительных систем. К тому времени, когда на арену вышел Юм, человеческое знание уже было доведено до состояния развалин. Юм подытожил: все, что дано нам в опыте, – это невнятные сигналы ощущений, никакие философские выводы отсюда вообще не следуют. Иными словами, познать мир мы не в состоянии.

Весь этот абсурд, как известно, разбудил Канта от его «догматического сна». Кант воспринял учение эмпиризма, но не остановился на нем. Он воздвиг здание величайшего из всех философских учений – своего. Позднее Гегель породил тяжелую для понимания, объемистую доктрину, незаметно переходя от великого к смешному. На долю его современника Шопенгауэра выпало заклеймить гегелевские чудовздорные словеса со всем презрением, которого учение Гегеля, по его мнению, заслуживало. Шопенгауэр сохранил узнаваемо кантианскую точку зрения в отношении эпистемологии (то есть науки о познании). Кант, однако, также явился создателем работы «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного». По Канту, в основе этого мира лежит мораль. «Es ist gut» («это хорошо») – таковы, говорят, были его последние слова. А в последней его работе, посвященной телеологии, Кант пишет: «Две вещи наполняют ум вечно новым и возрастающим изумлением и благоговейным трепетом, чем больше и чаще мы размышляем над ними: звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Как мы увидим, у Шопенгауэра все не так.

Шопенгауэр вновь опускает нас на бренную землю. Человеком он был тяжелым и своенравным, но труды его достойны восхищения. Со времен Платона среди философов не было обладателя более утонченного стиля, чем Шопенгауэр. К тому же его философское учение весьма привлекательно и по содержанию. Впервые со времен Сократа философия предстает столь личностно окрашенной. В сочинениях Шопенгауэра явственно проступает его человеческая суть, но с одной оговоркой, которую стоит помнить, читая Шопенгауэра: то, что предстает и представляется остроумием, озарением и ниспровержением основ на страницах книг, вполне может оказаться сарказмом, эгоцентризмом, агрессией в жизни действительной. Вне сцены лицедеи нечасто славятся своими человеческими качествами. И одно то обстоятельство, что остроумные мыслители столь редки, не делает их исключением их этого правила. (Сократу крайне повезло потому, что у нас не осталось свидетельств его жены Ксантиппы.)

Однако Шопенгауэр был самобытен иначе, более основательно. Не зря он известен как «философ-пессимист». При знакомстве с трудами большинства других крупных философов вы не можете отделаться от ощущения того, что пишущий выставляет себя образчиком поведения, и от вас как бы ждут того же самого. Все необыкновенно серьезно и высоконравственно. (Даже Юм, выполняя свой труд по ниспровержению основ, воспринимает философию всерьез.) Шопенгауэр же ясно и четко заявляет, что рассматривает этот мир и нашу жизнь в нем как дурную шутку. В этом мыслитель, без сомнения, ближе к описанию действительного положения вещей, чем те, кто видит мир с оптимистической точки зрения или рассматривают этот мир как служащий определенной цели. После столетий христианства и рационализма Нового времени такой пессимизм был освежающим, живительным потоком. Однако Шопенгауэр был пессимистом лишь постольку, поскольку утверждал, что мир безразличен к нашей судьбе: у него нет намерения помешать нам, разрушить наши планы.

Со времен стоиков, дистанцировавшихся от этого мира с его злом и пороками, такой подход никем не использовался столь явно. Шопенгауэр развивает ту же тему, но настроен более воинственно. Кроме того, он слишком эгоистичен для такого самоотречения, к которому призывали стоики (хотя в его собственных глазах он является аскетом). Парадоксальность Шопенгауэра в немалой степени способствует его известности. Противоречивость – глубинное свойство характера философа, сопутствующее ему на протяжении всей жизни.

Артур Шопенгауэр родился 22 февраля 1788 г. в городе на берегу Балтийского моря Данциге (ныне польский город Гданьск). Лишь залив отделяет этот город от Кенигсберга, в котором родился и прожил всю свою жизнь другой философ – Иммануил Кант. Отец Шопенгауэра был купцом из зажиточного патрицианского семейства, а мать – живой натурой, обладавшей артистическим призванием и тяготевшей к художественной жизни. Семейство отличалось тем, что его члены считали себя гражданами мира, – и имя Артур было дано мальчику потому, что оно одинаково звучало по-французски и по-английски. Когда в 1793 г. пруссаки, не разделявшие космополитических взглядов, победным маршем вошли в Данциг, отец Шопенгауэра незамедлительно перебрался в вольный портовый город Гамбург, куда он перевел и свое дело. Здесь Шопенгауэры со временем и обосновались в великолепном старинном доме.

Новый дом Шопенгауэров был довольно вместителен: там был даже танцевальный зал, обшитый филенками с отштукатуренным потолком, к дому прилегали склады, из которых был виден канал, где разгружались баржи. В таких домах жили зажиточные купцы города, общавшиеся друг с другом формально. Во всяком случае, жилище это ни в коем случае не было по-домашнему уютным, и юный Артур рос в атмосфере педантичности, получая слишком мало тепла и любви и, кажется, особо в них не нуждаясь.

В возрасте десяти лет его на два года отправили во Францию изучать французский язык. Подросток жил в семье товарища отца Шопенгауэра по торговым делам в Гавре. Сын владельца дома Анфим был ему вроде брата.