Питер Сингер - Гегель: краткое введение

Дух создает действительность. Сначала он этого не осоз­нает. Он видит реальность как нечто независимое от себя, даже нечто чуждое и враждебное. В это время дух отдаля­ется или отчуждается от своего творения. Он пытается по­знать наличное бытие, но полученное знание не может быть истинным, потому что дух не воспринимает действительность такой, какая она есть, но считает ее непостижимой, распо­ложенной за пределами познаваемого. Только когда дух осоз­нает, что реальность представляет собой его собственное творение, он откажется от стремления к запредельному. Тогда он поймет, что за его пределами нет ничего. В таком случае он сможет получать знания о реальности так же прямо и непосредственно, как о себе самом. Дух и наличное бытие едины. Как отмечает Гегель в заключительном разделе «Фе­номенологии духа», абсолютное познание «есть себя самого знающий дух».

Гегель заканчивает свой титанический труд смелым и бле­стящим выводом. Он нашел поразительное решение фунда­ментальной философской проблемы и одновременно пока­зал, почему исторический процесс шел именно так, а не ина­че. Насколько прочно основание выстроенного им громад­ного здания — уже совсем другой вопрос. Но даже если оно станет разрушаться у нас на глазах, мы не устанем восхи­щаться широтой размаха и оригинальностью проекта. Нельзя не упомянуть одну особенность замысла Гегеля. Спросите себя, когда достигается абсолютное познание. Разумеется, ваш ответ будет следующим: оно обретается, когда дух осоз­нает, что реальность — его собственное творение и за пре­делами познания нет ничего. Когда это произойдет? Ну что же, поскольку такое понимание действительности высказа­но в «Феноменологии духа», это случится, когда дух самого Гегеля осознает природу наличного бытия. По мнению фи­лософа, дух достигнет конца своего пути, когда он, Гегель, поймет сущность реальности. Едва ли возможен более важ­ный вывод для философского труда. Заключительные стра­ницы «Феноменологии духа» — это не просто описание выс­шей точки развития всей истории человечества, они сами эта высшая точка.

Философская дерзость Гегеля настолько велика, что любой вопрос покажется мелким. Тем не менее, возникает немало вопросов, по сути адресованных к самим себе. Я кратко рас­смотрю два основных. Первый касается идеализма Гегеля. Мы можем допустить, что не бывает познания без разума, который упорядочивает необработанную информацию, по­лученную с помощью органов чувств. Можем принять поло­жение о том, что люди формируют мир как теоретически, так и практически, воздействуя на него. С этими и даже больши­ми допущениями у нас остается твердая вера в то, что дол­жно существовать нечто, независящее от нашего опыта о нем. В конце концов, когда мы говорим, что дух налагает категории на необработанную информацию, доставляемую органами чувств, — на «это», непосредственно присутству­ющее в чувственной достоверности для каждого текущего момента времени, предполагается, что необработанная ин­формация поступает откуда-то. Гегель может возразить против приравнивания необработанной информации к по­знанию, но он не может отрицать, что наличие таких данных предполагает существование чего-то за пределами самого духа. Идея становится еще яснее в том случае, когда мы говорим, что дух формирует мир, практически воздействуя на него. У Микеланджело уже мог быть идеальный образ Давида, когда он видел перед собой глыбу мрамора и когда высекал из нее статую согласно его замыслам, но разве было бы что-либо возможно без мрамора? Мысль в этом направ­лении (скорее в теоретической, чем в практической облас­ти) привела Канта к постулированию непознаваемой «вещи- в-себе». Гегель критиковал эту идею, но предложил ли он что-либо взамен?

Второй вопрос также вытекает из идеализма Гегеля. Есть субъективные идеалисты. Они утверждают, что предельной действительностью обладают собственные мысли и ощуще­ния. Разные сознания по-разному думают и чувствуют, и если это так, то нельзя судить об истинности содержания одного сознания и ложности другого. Такое разделение ста­нет бессмысленным, так как в его основе лежит ошибочное полагание существования объективной реальности за пре­делами мыслей и ощущений индивидуальных сознаний. Ге­гель отрицает наличие бесчисленных различных «действи­тельностей», соответствующих бесчисленным сознаниям. Свою форму идеализма он называет абсолютным идеализ­мом в отличие от субъективного. По мнению Гегеля, реаль­ность одна, потому что и дух в конечном счете один.Теперь мы вернулись к вопросу, с которого началось наше изучение «Феноменологии духа». Если Гегель полагает существующим только один дух, то что он подразумевает под «духом»? Должно быть, это общий или универсальный дух. В таком случае, нельзя ли отождествить дух с душой? Не является ли идея всеобщего духа религиозной в своей основе? Не сле­дует ли ее рассматривать как гегелевское понимание Бога?

Нельзя отрицать, что гегелевское понятие духа остается не вполне определенным. С одной стороны, идея общего или универсального духа нужна Гегелю не только для того, чтобы избежать субъективного идеализма, но и для обоснования идеи духа, идущего к осознанию реальности как своего тво­рения. При условии существования миллионов индивиду­альных сознаний, единичный дух никогда не сможет осоз­нать большую часть реальности как собственное творение, поскольку этот участок окружающего мира будет состоять из творений других сознаний. Способ, каким дух постигает мир, прежде чем достичь абсолютного познания, — как нечто независимое от духа и даже враждебное духу, — часто на проверку окажется не ошибкой, а прописной истиной. По- видимому, все это заставляет нас интерпретировать геге­левское понятие духа как космическое сознание особого рода: разумеется, это не традиционное понятие Бога как бытия, отделенного от универсума, но, скорее, как чего-то, более близкого тем восточным философским системам, для которых Все есть Одно. С другой стороны, Гегель считал себя бескомпромиссным защитником разума. Возможно ли при­мирить такую позицию с его идеями о духе? Ответ будет утвердительным, если серьезно отнестись к тому, насколько необходимым для общества Гегель считает сознание. Начи­ная с первого раздела «Феноменологии духа», философ на­стаивает на том, что знание только тогда является знанием/ когда его можно передать. Необходимость языка исключает идею полностью независимого сознания. Сознание должно развиться в самосознание, взаимодействуя с другими со­знаниями. В конце концов, дух может обрести свободу и самопонимание только в рационально организованном об­ществе. Тогда сознания — не обособленные атомы, связан­ные между собой случайным образом: напротив, индиви­дуальные сознания существуют вместе или не существуют вообще.