Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

17. И эти рождения не имеют начала, но от вечности всегда так рождались; и по этой глубине сам Бог не знает, что Он есть. Ибо Он не знает никакого начала, а также ничего подобного себе, и никако­го конца.

18. Из этих семи рождений во всем ни одно не есть первое, а также ни одно — второе, третье и последнее; но каждое из всех семи есть и первое, и второе, и третье, и четвертое, и последнее. Однако по тварному роду и образу я принужден помещать их одно за дру­гим, иначе ты не поймешь этого, ибо Божество подобно колесу из семи вделанных друг в друга колес, где не видно ни начала ни конца.

19. Теперь заметь: во-первых, есть терпкое качество; оно непре­станно рождается шестью прочими духами: в себе самом оно жест­ко, холодно, остро, как соль, и еще намного острее; ибо тварь не может достаточно постигнуть его остроту, так как в твари оно не бывает одним и естественным; но я знаю, каково оно по роду воз­жженного адского качества. Это терпкое острое качество стягивает воедино и сдерживает в Божественном теле формы и образования и иссушает их, так что они пребывают.

20. Второе порождение есть сладкая вода, и она также рождает­ся из всех шести духов, ибо она есть кротость, рождаемая из прочих шести, и выжимается в терпком рождении, и непрестанно вновь зажигает, и гасит, и укрощает его, чтобы оно не могло проявить сво­ей терпкости, каковую силу оно имело бы вне воды в своей собст­венной остроте.

21. Третье порождение есть горечь, происходящая из огня в во­де, ибо она трется и скорбит в терпком и жестоком холоде, и делает холод подвижным, откуда и возникает подвижность.

22. Четвертое порождение есть огонь: он происходит из под­вижности или трения в терпком духе; и он остро-жгуч, а горечь ко­люча и неистова. Когда же огневой дух так неистово трется в терп­ком холоде, то бывает там скорбное, ужасающее, дрожащее и остро­враждебное порождение.

23. Заметь здесь глубоко, ибо я говорю здесь по диавольскому роду, как если бы свет Божий еще не зажегся в четырех этих видах, как если бы Божество имело начало; но я не могу иначе и лучше научить тебя, чтобы ты это понял.

24. В четвертом трении жесткий и весьма ужасающий, острый и яростный холод, подобно талой и очень холодной соляной воде, которая была бы, однако, не водою, а такою жесткою силой, подоб­но камням; и внутри нее также неистовство и бушевание, жаление и жжение, и вода эта всегда бывает, как умирающий человек, когда тело и душа разлучаются, весьма ужасающая скорбь, рождение в муках.

25. Здесь, человек, одумайся, здесь видишь ты, откуда берет на­чало диавол и его яростная гневная злоба; к тому же гнев Божий и адское пламя, а также смерть, и ад, и вечное осуждение. Вы, фило­софы, заметьте себе это!

26. Когда же теперь эти четыре порождения таким образом трутся между собою, то первенство получает зной и воспламеняется в сладкой воде, и тогда тотчас же восходит свет.

27. Пойми это правильно: когда загорается свет, то ему предше­ствует огневой испуг: как когда ты ударишь о камень, то сначала видишь огневой испуг и только из огневого испуга составляется свет.

28. Далее, огневой испуг проницает в воде терпкое качество и делает его подвижным; свет же рождается в воде и становится сияю­щим, и он такое непостижимое кроткое и любвеобильное существо, что ни я, ни какая-либо другая тварь не может достаточно описать или высказать, и только я лепечу, как дитя, которое только учится говорить.

29. Этот свет рождается из четырех видов посреди них, из тука сладкой воды, и наполняет все тело этого порождения. И это такое кроткое благодеяние, благоухание и такая радость для вкуса, что я не знаю тому никакого подобия; разве только когда посреди смерти рождается жизнь, или как когда человек, сидевший в великом ог­ненном пылу бывает внезапно извлечен из него и перемещен в та­кую великую кротость, причем, огненные муки, которые он раньше испытывал, теперь внезапно прошли, и он водворен в такое кроткое благодеяние.

30. Так и порождение четырех видов бывает водворено в такое кроткое благодеяние, когда в них восходит свет.

31. Но ты должен здесь понять меня правильно: я пишу по тварному роду, как если бы человек был пленником диавола, и вне­запно из адского огня водворен был в свет Божий.

32. Ибо в порождении Божием свет не имеет начала; но он от вечности светил так в порождении, и сам Бог не знает здесь никако­го начала. Но только здесь дух растворяет пред тобой врата ада, чтобы ты видел, как это бывает в диаволе и в аду и как в человеке, когда в нем погаснет Божественный свет и он погружен в гнев Бо­жий: он живет тогда в подобном порождении и в такой скорби, бо­ли и муке.

33. И я не могу изложить тебе это ни в каком ином образе, ибо я принужден описывать это так, как если бы Божественное порож­дение имело или брало начало, когда оно стало таким. Я пишу здесь весьма правдивые и ценные слова, которые разумеет только дух. Теперь заметь:

34. Свет, который рождается из огня, и становится сияющим в воде, и наполняет все порождение, и освещает его и укрощает, есть поистине сердце Божие, или Сын Божий, ибо он всегда таким обра­зом рождается из Отца и есть иное лицо, нежели качество и порож­дение Отца.

35. Ибо порождение Отца не может уловить или постигнуть свет и воспользоваться им для своего рождения; но свет пребывает свободным сам по себе, и никакое порождение не объемлет его, и он наполняет и освещает все порождение как единородный Сын Отца (Иоан. 1, 14).

36. И этот свет в человеческом рождении называю я душевным рождением ["разумей образ, прорастающий из сущностей души по подобию Божию"] или рождением души, качествующим совместно с этим душевным рождением Божиим: и здесь душа человека бывает единым сердцем с Богом, если только она также пребывает в этом свете.

37. Теперь пятое порождение в Боге таково: когда этот свет проникает таким образом весьма кротко и любовно сквозь первые четыре порождения, он приносит с собой сердце сладкой воды и ее самую нежную и любовную силу. И когда теперь острые рождения отведают ее, они становятся совершенно кроткими и любвеобиль­ными, и бывает тогда так, как если бы в смерти непрестанно восхо­дила жизнь.

38. Тогда все духи отведывают друг друга и получают каждый новую силу, ибо терпкое качество становится теперь весьма мягким, укрощаемое силою света из сладкой воды; и в огне восходит сладкая любовь, ибо холод согревается и сладкая вода делает острый вкус весьма приятным и кротким.

39. И в острых и в огненных порождениях теперь одно только томление любви, вкушение, дружеское заражение, блаженное по­рождение: там только одна любовь, а весь гнев и вся горечь накреп­ко заточены в средоточии, как в великой крепости; и это порожде­ние весьма кротко и благодетельно, горький же дух стал теперь жи­вою подвижностью.