Сью Придо - Жизнь Фридриха Ницше [litres]

Только что обрученный Эрвин Роде самым рискованным, хотя и неуклюжим, образом флиртовал с каждой встречной дамой, к значительному смущению его друзей.

Сам Ницше не смог устоять перед привлекательной блондинкой по имени Луиза Отт. Музыкальность придавала ей что-то общее с его предыдущими пассиями. Луиза была великолепным музыкантом, превосходно играла на фортепиано и очень мило пела. Когда она повстречала Ницше, они переговорили обо всем на свете, но она забыла упомянуть, что замужем. Когда это открылось, для Ницше было уже поздно. Супруг Луизы, банкир, не разделял ее страсть к Вагнеру и остался дома в Париже, так что на фестиваль она приехала с маленьким сыном Марселем. Похоже, любовь с первого взгляда накрыла Ницше и Луизу одинаково сильно и глубоко.

«Моя милая госпожа Отт,

все вокруг померкло, когда Вы покинули Байрёйт, мне казалось, будто меня лишили света. После этого мне нужно было снова собраться с духом, но это я уже сделал, и это письмо Вы можете брать в руки не тревожась.

Мы хотим хранить верность чистоте духа, который свел нас вместе, мы хотим во всем добром оставаться верны друг другу» [33][17].

«Как это хорошо, – ответила она через три дня, – что теперь мы можем прийти к верной, здоровой дружбе между нами, так что каждый из нас сможет думать о другом всем сердцем, не боясь укоров совести… Но ваши глаза я забыть не могу: все так же, как тогда, покоится на мне Ваш ласковый глубокий взгляд… Только при этом не упоминайте ничего о Вашем и моем письмах – пусть все, что происходило до сих пор, останется между нами – это будет нашим святилищем лишь для нас двоих» [18].

Через год, почти в тот же день, он написал ей страстное письмо, в котором говорил, что так ярко ощутил ее присутствие, что даже мельком увидел ее глаза. Луиза снова была беременна, но ответила почти незамедлительно, что ничуть не удивлена, поскольку тоже вспоминала время, проведенное вместе: «Я вновь пережила все и поняла, что сказочно богата, потому что вы отдали мне свое сердце» [19].

Университет предоставил Ницше оплачиваемый годичный отпуск с осени 1876 года. Его даже освободили от последних преподавательских обязанностей – в Педагогиуме. Это означало полную свободу. Мальвида фон Мейзенбуг пригласила его провести зиму в Сорренто, и он согласился.

Издатель требовал от него следующего «Несвоевременного размышления». Ницше отвечал, что уже достаточно продвинулся. Это было неправдой, но идея, которая так и просилась на бумагу, уже была готова. Он дал новой работе условное название «Лемех» (Die Pflugschar). Как острое лезвие лемеха взрезает почву, повреждая корни сорняков, которые мешают расти культурным растениям, так книга должна обрезать сорняки, сдерживавшие его оригинальную мысль, в особенности избавив его от прежних идолов – Вагнера и Шопенгауэра.

Конечно, сложную поездку по железной дороге с пересадками и багажом он не стал бы предпринимать в одиночку, поэтому пригласил в компанию двух друзей. Одним из них был студент-филолог по имени Альберт Бреннер: двадцатиоднолетний больной туберкулезом юноша, склонный к депрессии и поэзии, чьи родители уверовали в целительные свойства зимовки на юге. Другой – двадцатишестилетний философ Пауль Рэ, с которым Мальвида виделась в Байрёйте. Первая книга Рэ – «Психологические наблюдения» (Psychologische Beobachtungen) – привлекла к себе некоторое внимание, и он собирался публиковать вторую. Он должен был идеально вписаться в кружок Сорренто, который Мальвида задумывала как философско-литературный салон. Она всегда мечтала существовать в некоем сообществе идеалистов, и грядущая зима казалась ей отличной лабораторией для плодотворных мыслей. Сама Мальвида собиралась писать свой первый роман. Зимой она действительно закончила книгу под названием «Федра» – трехтомную сагу о запутанных семейных отношениях и поисках индивидуальной свободы.

19 октября 1876 года Ницше и Бреннер сели в поезд, который должен был проехать через туннель Мон-Сени, недавнее чудо инженерной мысли, и доставить их в Турин.

Свое купе первого класса они делили с парой элегантных и образованных дам – Клодиной фон Бреверн и Изабеллой фон дер Пален. Ницше впал в романтическое настроение: они с Изабеллой много беседовали в течение всей поездки. Они обменялись адресами, прежде чем расстаться на ночь, которую, по случайности, должны были провести в одном и том же отеле. Утром дамам нужно было садиться на другой поезд, и Ницше отправился их провожать, но по дороге на вокзал на него напала такая чудовищная головная боль, что до собственной гостиницы он добрался только с помощью Рэ.

В Пизе он остановился взглянуть на знаменитую башню, а в Генуе впервые в жизни увидел море. Этот город с тех пор ассоциировался у него с Колумбом, Мадзини и Паганини. То был город исследователей, первооткрывателей, новаторов – тех, кто храбро плыл по неизведанным морям в надежде открыть новые миры. Гуляя по холмам, окружающим Геную, Ницше стремился представить себя на месте великого Колумба, который, открыв Новый Свет, одним махом вдвое увеличил пределы Земли.

Из Генуи они отправились в Неаполь на пароходе. Ему предстояла первая встреча с классическим миром, но у него не было времени как-то отметить этот торжественный момент. Вместо этого он тратил все силы и энергию на то, чтобы перехитрить агрессивных попрошаек, сновавших повсюду и споривших за его багаж, как банда вороватых сорок. Невероятно было попасть в мир, который он воображал себе всю жизнь, и обнаружить, что он беден и непригляден. Мальвида подняла его настроение вечерней поездкой в экипаже вдоль изгибающегося Неаполитанского залива от лесистого мыса Позилиппо (Павсилипона древних греков) к смутно вырисовывавшемуся коническому Везувию и острову Искья, поднимающемуся из винноцветного моря.

«Штормовые облака величественно собрались над Везувием, из молний и мрачных темно-красных туч образовалась радуга; город сверкал, будто выстроенный из чистого золота, – писала Мальвида. – Это было так великолепно, что моих гостей буквально преисполнял восторг. Я никогда не видела Ницше таким оживленным. Он громко смеялся от радости» [1].