Луи Сен-Мартен - Человек Желания

Не знаете ль Того, Кто держит все во власти Слова Своего, и циркуль Кто заносит постоянно над мфами.

В какое время можете Его пройти, и как хотите вы Его опередить, когда вы не идете вместе с Ним? Блаженно сердце, которое одну нужду лишь знает: соединиться без остатка с Тем, Кто держит все во власти Слова Своего!

Блаженно разумение, которое, поднявшись в предел верховный этот, не обладало б небреженьем собирать цветы в пределах предыдущих!

Оно смогло бы разделенье сущностей произвести, смятенных до неузнаваемости вперемешку, поскольку очистительный огонь всегда зажженным будет.

Когда войдет в святилище оно, не обратится больше, чтобы видеть то, что происходит в портике, поскольку знание здесь обретет.

Каков предмет и место каково, от коих человек получит удовлетворенье, когда он не привносит в них ни принципа, ни зарожденья?

И если вносит в них собою он зарожденье и начало, то каково же место и каков предмет, от коих не получит удовлетворенья человек?

Как будет пребывать священник у жизни алтаря, когда сам не несет он луч, который притягивает жизни дух? И если чем-то обладает он, что привлекает жизни дух, не смог бы он все оживить и даже смерти жертвенник?

Так знай, прельщенный человек, какой характер ты обязан во вселенную нести. Ты, как хранитель жизни, все вещи сущие запечатлел.

Ничтожеством они являлись для тебя, пока не начал их одушевлять огнем священным ты, который право брать имел на алтаре живом.

Но разве жизнь сегодня вокруг себя ты сеешь? Ее несешь к вещам, что приближаются к тебе? Не стоит ли тебе от них взять радости и жизни, которые ты должен им давать?

Однако ты стремишься в них погасить луч огненный, дарованный природой. Все сущности переставляешь ты; считаешь ты, что не на месте всё.

Ты искажаешь все, уродуешь, вплоть до своей природы, ища повсюду радостей и наслаждений, которые не должен был в себе производить. Что извлечешь ты из своих направленных на пагубу усилий? Из них извлечь ты можешь только жестокие разочарованья.

Не ощущаешь разве с условием каким ты раньше мог использовать блаженство? Тогда необходимым представлялось, чтоб разум твой не пребывал мгновенья одного без мысли верной, и сердце бы твое не билось без чувства нового и чистого, и действие твое не оставалось бы без животворной и спасительной работы.

И научись, по крайней мере, ты в заблужденьях убеждаться в величии своем, предназначении высоком. Жизнь ложную, однако, стремишься сам распространить на все предметы, которыми ты окружен.

И даже в ложности своей она еще прообраз жизни сущей, которой призван был ты наделять.

Ты плохо действуешь, ты действуешь во лжи, но ты несешь деянье: оно одно и доказует, что дано было во благо и для истины, поскольку даровал его Создатель истины и блага.

Когда виновным оказался человек, он был мгновенно подчинен трем испытаниям и искушеньям трем: они собой объяли всю полноту времен.

Не смог бы, человек, ты вынести и одного из этих испытаний, не будучи ни сокрушенным и ни побежденным.

Десница мощная перед врагом лукавым и тобою встала в миг твоего паденья, лукавого убрав из времени второго испытанья, остановив тем самым удар, который намеревался нанести тебе князь тьмы.

И вновь появится она между тобою и врагом в конце времен и в пору последнего соблазна, поскольку тебя любит, не желая твоей погибели.

Эпохи эти были продлены во избавленье человека. В них обнаружился лукавый, когда пытался искушать Спасителя, ведь он Его терзать посмел еще перед началом всех времен.

Пытаться станет искушать Его он и в конце эпохи третьей, однако, как ответ, получит низверженье в бездну.

И для того, чтоб совершать работу тройственную эту, божественная Восьмерица отделилась от Десятерицы, и в ней пока не восстановлена. Вот почему и остается существовать число-посредник, которое сегодня служит интервалом им.

Вот почему огонь еще внизу, тогда как, повинуясь закону восхожденья, он должен быть вверху; отсюда в терпении пребывает вся природа, и существа все ей подчинены.

В предел покоя взор свой устреми: пребудут там все сущности благие в воздействии безмерном истины и света.

Судьба такая ожидает тех, кто смогут победить, и тех, кто совершат свой труд до исполнения времен, тех, кто сумел работать в общении вселенском.

Ведь завершить свою работу прежде, не значит ли, по крайней мере, много заработать с внешней стороны , хотя иллюзия сия всегда ущерб нам предвещает?

Как мог забыть бы Свой союз Господь Предвечный с человеком? Ведь даже отступления людей существенней его прообразуют. Их нестроенья останавливают движенье жизни над ними; лучи божественные заставляют течь они назад к источнику: так узнает Господь о наших нуждах и грехах.

Пребудем праведны, умеренность познаем; и Божии лучи тогда распространятся мирно, без препятствий, вплоть до последних веток древа.

Послушными же станем голосу Господню; когда же повеление придет нам подготовить брачный пир, мы не откажем для него свой дом отдать.

И если б не было любви у Бога к человеку, искал бы сблизиться Он с нами?

Земной и темный человек, не из-за чувственных ли отношений тебя влечет к соблазнам материальным?

И почему же, отношеньям внемля с вещами, что тебя превыше, тебе никак не удавалось соединиться с ними в устойчивости истины и духа?

И если б человек не забывал, что он – стезя Господня, Бог Сам бы вскоре сделался путем для человека.

Пророков Господа оставим управлять вещами Бога. Дух истины на них почиет своей властью; и только через них он исполняет все замыслы и волю Божества.

Они подобны ртути с жидкостью спиртовой и предназначены являть температуры атмосферы Божьей.

Отдельно действующие, кто вы подле этих колонн великих зданья? Усилья ваши многие, посты, обряды вам подчиняют несколько пределов или отдельных лиц из этих областей.

Господство это послано ли вам от Бога? Не зыбко ли оно? В поддержке не нуждается ль оно, чтобы от вас не убежать? И после, каким ужасным смутам только вы не подвергались!

Когда насилье ваших действий вам принесет определенные итоги, вы скажете: «Такое дело сделал я»; и ваше самолюбие предстанет тем, кто от него плоды все собирает.

В писаниях Иеремии узнает Даниил счет лет опустошения Иерусалима. И это озаренье он никогда бы не обрел в труде от собственного изволенья.

Ничуть себя не прославляя, он простирался ниц и ведал лишь молитву, пост, власяницу, пепел; в признании своих ошибок и заблуждений своего народа, он разумел: его молитва была услышанною от начала.

Поскольку представал желанья человеком он, постольку был смиренным, пройдя через избрание Господне.