Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

Прекрасная попытка, но может ли она считаться удачной? Решила ли Филиппа Фут свою собственную задачу?

Филиппа Фут запустила вагонеткологию, но разогнана она была мощным толчком со стороны Джудит Джарвис Томсон, философа из Массачусетского технологического института. Сраженная мысленным экспериментом Фут, она ответила на него двумя важными статьями, посвященными, как сама она ее окрестила, «проблеме вагонетки» [56] Обе переизданы в: Thomson J. J. Rights, Restitution, and Risk. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1986. Первоначально статьи были опубликованы как: «Killing, Letting Die and the Trolley Problem» (The Monist. 1976) и «The Trolley Problem» (Yale Law Journal. 1985. Vol. 94). .

В первой статье содержится несколько ее собственных мысленных экспериментов, включающих, если перечислять по порядку, воображаемого Альфреда, Берта, Чарльза, Дэвида, Франка, Джорджа, Гарри и Ирвина, которые все должны принять решения, касающиеся жизни и смерти. Так, Альфред, ненавидящий свою жену, подливает ей очистительную жидкость в кофе, чтобы ее убить, тогда как Берт, также ненавидящий жену, видит, что она по ошибке наливает себе в кофе очиститель (думая, что это сливки). Хотя у Берта есть противоядие от очистителя, он не дает его жене, позволяя ей умереть.

Но только во второй статье Томсон ввела того крепко сложенного героя, который фигурирует в названии нашей книги.

Фут первоначально сопоставляла дилемму «Тупика» с тем вариантом, когда подставляют невинного человека, чтобы спасти пять заложников, и с тем, когда убивают одного человека, чтобы, взяв у него органы, спасти пять пациентов. Томсон еще больше усилила контраст, придумав другую дилемму с вагонеткой.

На этот раз вы стоите на пешеходном мосту и смотрите на железнодорожные пути. Вам видно, что по путям несется вагонетка, а впереди к рельсам привязано пять человек. Можно ли спасти этих пятерых? Моральный философ опять же устроил все так, что спасти их можно. На железнодорожный путь смотрит, склонившись с моста, очень толстый человек. Если вы столкнете его с моста, он упадет вниз и разобьется на железнодорожном полотне. Он настолько толстый, что его тело остановит вагонетку, когда она в него врежется. К сожалению, в результате толстяка убьет. Но это спасет жизнь пятерым.

Убили бы вы толстяка? Должны ли вы его убить?

Упоминание о грузности этого человека не является произвольной подробностью. Если бы поезд мог остановить человек произвольной комплекции и если бы вы стояли рядом с толстяком, тогда, скорее всего, правильным поступком было бы не столкнуть толстяка, а самому перемахнуть через перила и прыгнуть на рельсы, пожертвовав собой. Отважный и самоотверженный поступок, но в данном случае совершенно бесполезный: согласно условиям гипотезы, вам просто не хватит массы, чтобы остановить вагон.

Хотя комплекция толстяка является необходимым элементом мысленного эксперимента и хотя сам он является вымышленным персонажем, некоторые считают, что неприлично привлекать внимание к его корпулентности. У Томсон толстяк был введен в статье 1985 года, когда академики уже успели свыкнуться с необходимостью проявлять осторожность и внимательно относиться к предрассудкам и языку, особенно когда речь идет о расе, религии, поле или сексуальности. Люди с избыточным весом, однако, не считались особой группой, которая может быть жертвой дискриминации, а потому нуждающейся в лингвистической корректности. В 2012 году один из комитетов английского парламента рекомендовал считать случаи, когда кого-то называют «толстым», «преступной нетерпимостью». Во многих статьях о вагонеткологии толстяк претерпел физическую или по крайней мере понятийную модернизацию: он стал «крупным», «тяжелым» или «коренастым» человеком. В угоду особо чувствительным людям, чтобы устранить всякий намек на грузность потенциальной жертвы, была придумана философская задача, почти точно повторяющая только что описанную. На этот раз вы стоите на мосту рядом с человеком, у которого на спине тяжелый рюкзак. Этот человек вместе со своим рюкзаком мог бы остановить вагонетку. Конечно, у вас нет времени, чтобы отстегнуть у него рюкзак и прыгнуть вместе с ним самому. Единственный путь спасти пятерых — это толкнуть человека с рюкзаком.

Как бы ни описывать проблему — далее я сохраняю за толстяком его традиционное наименование, — кажется, что, как и раньше, УДП способно объяснить типичную моральную интуицию, возникающую в таких случаях: мы можем перенаправить поезд в сценарии «Тупик», но не столкнуть толстяка (или человека с рюкзаком). Как утверждалось ранее, в случае «Тупика», вы не хотите убить человека на железнодорожном полотне. Однако в сценарии «Толстяк» вам нужно , чтобы полный человек (или человек с большим рюкзаком) оказался между вагонеткой и пятеркой, которой грозит смерть. Если он там не окажется, пять человек умрут. Он выступает средством для определенной цели, а именно цели остановить вагонетку, пока она не убила пятерых. Толстяк мог бы благородно пожертвовать собой, если бы прыгнул по собственному согласию [57] Джефф Макмахан указал мне, что, если толстяк сам бросится под поезд, он использует самого себя, если говорить языком Канта, в качестве средства для определенной цели. Проблема кантовской позиции в том, что она, судя по всему, осуждает самопожертвование; однако ни один философ — кантианец он или нет — не готов заявить, что недопустимо намеренно убивать самого себя ради других. . Однако если вы толкаете его, вы используете его так, словно бы он был вещью, а не самостоятельным человеком.

Однако, как и Филиппа Фут, Томсон посчитала нужным не обращаться к УДП для объяснения различия. Она хотела использовать понятие «права». Как и Фут, она много занималась самой главной проблемой тех дней — абортом, и использовала теорию прав ранее в своей самой известной статьей по этой теме «Защита аборта» [58] См. также в: Thomson J. J. Rights, Restitution, and Risk. . В этой статье изображается следующая ситуация: однажды вы просыпаетесь рядом со знаменитым скрипачом, причем оба вы подключены к некой машине. У скрипача смертельно опасная болезнь почек. Выяснив, что только у вас подходящая группа крови, при которой можно помочь музыканту, «Общество любителей музыки» присоединило вас к специальному аппарату, чтобы скрипач мог пользоваться вашими почками. Врачи объясняют, что, к сожалению, если отключить скрипача от аппарата, он умрет, но вам не о чем волноваться, поскольку такое неудобное положение продлится только девять месяцев, а к этому времени он вернется к нормальному состоянию, и вы пойдете домой. Тезис Томсон состоял в том, что вы бы, конечно, могли проявить доброту, если бы позволили скрипачу оставаться привязанным к вашему телу, но ни у него, ни у больницы нет права требовать этого от вас.