Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

Однако именем Парето назван еще один принцип. В экономике то или иное положение вещей называется эффективным или оптимальным по Парето, когда нельзя провести такого перераспределения благ, которое бы улучшило положение одного или нескольких индивидов, не ухудшив положение кого-то другого. Например, предположим, экономическая система работает так, что в результате у человека А оказывается две книги по философии, а у человека Б — три апельсина. Если бы могли каким-то образом изменить производство и распределение так, чтобы человек А получил в дополнение к своим философским книгам один апельсин, а человек Б получил бы, как и раньше, свои три апельсина, тогда было бы доказано, что предыдущее состояние было неэффективным по Парето.

Какое отношение имеет всё это к вагонеткологии? Чтобы понять это, рассмотрим необычную историю капитана Тома Дадли.

25 июля 1884 года капитан Дадли, невысокий человек с рыжими волосами, зарезал ножом, а потом начал есть своего юнгу. Несколько месяцев спустя этому богобоязненному англиканину будет предъявлено обвинение, а потом его признают виновным в предумышленном убийстве. Его приговорили «повесить за шею, пока не умрет». Однако министр внутренних дел сэр Уильям Харкорт знал, что публика вряд ли потерпит такое наказание, так что Том Дадли вместе со своим наперсником Эдвином Стивенсом получил другой приговор — шесть месяцев тюрьмы.

Это был необычный случай, который все еще цитируют в судах. Дадли совершенно открыто признал убийство, более того, он был удивлен и возмущен тем, что его следует считать преступлением. Он только что пережил ужасные испытания, и теперь ему снова предстояло пройти через них. Возможно, он ощутил, что его правоту признали, когда брат юнги подошел к нему на суде, и вместо того, чтобы наброситься на него с упреками, на глазах у всех присутствующих учтиво пожал ему руку.

Поднявшись для дачи показаний, Том Дадли, говоривший с отчетливым эссекским акцентом, пересказал свою историю. За двадцать дней до убийства он, Ричард Паркер (юнга) и два других человека, Стивенс и Эдмунд Брукс, шли по атлантической трассе из Англии в Австралию. Их задача состояла в том, чтобы доставить яхту «Миньонетта» новым владельцам.

Они находились на расстоянии более тысячи миль от суши, когда разразился сильный шторм и яхта начала быстро тонуть. Они забрались в шлюпку. В суматохе им удалось спасти с «Миньонетты» две банки репы. Через три недели они были близки к голодной смерти. Паркер, которому было семнадцать, был самым молодым и ослабел больше остальных. Иногда шел небольшой дождь, все они пили свою мочу, которую Паркер дополнял морской водой. К этому времени он начал отключаться и находился без сознания. Другие также были в ужасном состоянии. Днем их испепеляло солнце, а ночью мучил холод, ноги у них распухли, а тела покрылись волдырями.

В этом пункте некоторые детали истории становятся несколько расплывчатыми, однако, по словам Тома Дадли, он предложил радикальное решение: они должны были бросить жребий и тогда один будет принесен в жертву, то есть пущен на еду. Брукс был против. Он считал, что лучше умереть всем. Дадли сказал: «Ну, пусть так и будет, однако четверым трудно умирать, когда один, наверное, мог бы спасти остальных» [143] Simpson B. Cannibalism and the Common Law. London: Hambledon Press, 1994. P. 61. .

Через несколько часов Дадли говорил со Стивенсом, хотя Брукс будет утверждать, что не слышал этого разговора. Дадли спросил: «Что делать?» и сам дал ответ: «Думаю, мальчишка умирает. У тебя жена и пятеро детей, у меня жена и трое детей. Человеческое мясо ели и раньше» [144] Ibid. P. 62. .

Этим вечером Дадли и Стивенс пырнули Паркера в шею перочинным ножом. Четыре дня Дадли и Стивенс питались мясом Паркера (и пили его кровь). Брукс, несмотря на то, что заявлял о своей непричастности к преступлению, присоединился к ним: на самом деле, он поел от души, больше Стивенса, поскольку страшно ослабел. Автор книги об этой истории, Брайан Симпсон, пишет: «Возможно, Стивенса посетила мрачная мысль: он подумал, что, поскольку он самый слабый, он может оказаться следующим блюдом в меню» [145] Simpson B. Op. cit. P. 69. .

Они все еще продолжали дрейфовать в сотнях миль от суши, когда случилось чудо — их заметило немецкое судно, возвращавшееся из Южной Америки в Гамбург. Сердобольный капитан и его команда вымыли и накормили потерпевших кораблекрушение, и они постепенно восстановили силы. Когда через какое-то время они приплыли в корнуэльский порт Фалмут, где дали полное письменное объяснение случившегося, что в те времена было установленным правилом на случай потери судна. Не думая, что начнется какой-либо судебный процесс, Дадли опустил несколько подробностей. Решение возбудить против него дело далось не легко. Однако у министра внутренних дел были обоснованные опасения: «Если не судить этих людей за убийство, мы выдадим карт-бланш любому капитану, позволив съедать юнгу, когда кончились припасы» [146] Hanson N. The Custom of the Sea. London: Corgi, 2000. P. 272. .

Вместе со Стивенсом Дадли убил ни в чем не виновного парня. В большинстве обычных обстоятельств убийство не имеет оправданий. Однако, хотя Дадли судили и признали виновным в совершенном преступлении, этот случай вызывает смешанные чувства. Хотя некоторые решат, что убийство неприемлемо при любых обстоятельствах, другие отнесутся к Дадли и положению, в которое он попал, с сочувствием. Если спросить их, почему они так к нему относятся, они скажут что-то вроде следующего: «ну, юнга все равно бы умер, так что разве кому-то был нанесен вред?».

То есть, если сформулировать в более формальных, хотя и несколько бесчувственных терминах, многие люди, а может даже и большинство, скорее всего, признают моральное основание для перехода от неэффективному по Парето состоянию к эффективному. Похоже, что это элемент нашей моральной грамматики. До того как Дадли подстроил убийство юнги, все четверо мужчин умирали. Юнга умер бы в любом случае, тогда как его смерть позволила выжить остальным.

Их участь улучшилась, и никому не стало хуже. Так что действия Дадли представляются по меньшей мере оправданными.

Существуют и другие не менее трагичные примеры с похожей моральной структурой. Взять пример убийства, которое произошло у берегов Бельгии вечером 6 марта 1987 года. Имя убийцы так и не стало известным публике: позже он признался в содеянном, но против него никогда не выдвигали обвинений. Власти, должно быть, рассудили, что в данных обстоятельствах это было оправданное убийство, так что устраивать суд не нужно, как и разглашать личность убийцы.