Коллектив авторов - Философия на линии фронта

К середине XIX века русский ум прошел хорошую школу западного философствования. Русская мысль пользуется языком западного рационализма, ибо другим языком не владеет. «Речи к немецкой нации» Фихте призывали к национальной самобытности, русские мыслители относили фихтевские категории к России. Диалектика Гегеля оказала большое влияние на многих. «Славянофилы усвоили себе гегелевскую идею о призвании народов, и то, что Гегель применял к германскому народу, они применяли к русскому народу. Они применяли к русской истории принципы гегелевской философии. К. Аксаков даже говорил, что русский народ специально призван понять философию Гегеля. В то время влияние Гегеля было так велико, что, по мнению Ю. Самарина, судьба православной Церкви зависела от судьбы гегелевской философии. Только Хомяков разубедил его в этой отнюдь не православной мысли. <���…> В Гегеле речь шла о решении вопроса о смысле жизни. Станкевич восклицает: „Не хочу жить на свете, если не найду счастья в Гегеле!“ Бакунин принимает Гегеля как религию» (Н. А. Бердяев).

Наиболее благотворное влияние на европейскую и русскую философию оказал Шеллинг, что неочевидно после двух веков гегельянщины в разнообразных формах. Шеллинг был очень одарен и в восемнадцать лет сформулировал первую философскую систему натурфилософии. Затем в течение нескольких лет он создал учение трансцендентального (или эстетического) идеализмаи философию тождества. Гегель был на пять лет старше Шеллинга, но под влиянием своего младшего коллеги увлекался сначала идеями трансцендентального (субъективного) идеализма, затем на основе шеллингианской философии тождества развивал систему абсолютного (объективного) идеализма. Сам Шеллинг считал, что философия Гегеля лишь детально развивает его идеи. Шеллинга же философские изыскания ведут дальше, и он к тридцати пяти годам создает философию свободы, затем до конца жизни развивает принципы положительной философии , или философии откровения . Если философия свободы приступала к формулированию религиозной проблематики в философии, то философия откровения – это первая в новоевропейской истории религиозная философия, которую Шеллинг развивает в одиночестве, начиная с 1813 года и до конца жизни. Впервые после Декарта западноевропейская мысль развернулась к религиозным истокам философии. Но в этом Шеллинг оказался мало понятым современниками. Если для него периоды его философствования были подготовительными к вершине творчества – философии откровения , то последователи смогли воспринять только его ранние и более частные концепции. Гегель жизнь посвятил развитию трансцендентального идеализма и философии тождества , через призму которых он описал всю философскую проблематику, – предельно рационалистическая система, претендующая на универсальность, сводит универсум к частным принципам. Она была воспринята современниками как высшая форма философствования. Гегель больше соответствовал заказу интеллектуальной атмосферы эпохи, в которой преобладала инерция просвещенческого рационализма. Когда в 1841 году Шеллинга пригласили читать лекции в Берлинский университет, в котором пятнадцать лет до своей смерти преподавал Гегель, гегельянская аудитория оказалась неспособной воспринять религиозно-философский подход. Младогегельянцы и Ф. Энгельс подвергли философа осмеянию в памфлетах. Но лекции Шеллинга слушали С. Кьеркегор и А. Шопенгауэр, на которых он оказал сильное влияние. Их философия освобождается от ограниченности западноевропейского рационализма, но они также не были востребованы современниками.

На лекциях Шеллинга присутствовали русские люди. Если Гегелем в России увлекались радикалы М. А. Бакунин и В. Г. Белинский (который был знаком с ним по пересказам Бакунина), то П. Я. Чаадаев, В. Ф. Одоевский и другие «любомудры», а также славянофилы предпочли гегелевскому рационализму шеллингианскую религиозную философию. Мало воспринятая в Европе философия откровения Шеллинга воздействовала на духовную и интеллектуальную атмосферу в России. Эта традиция русского шеллингианства повлияла на формирование взглядов Владимира Соловьева, который создает цельную систему религиозной философии и этим во многом определяет облик русской философии. В начале XX века русские религиозные философы на два десятилетия предварили основные направления философской мысли Европы в персонализме и экзистенциализме. Только в двадцатые годы европейские экзистенциалисты открывают для себя творчество Кьеркегора и Шопенгауэра и через них воспринимают влияние Шеллинга.

Постепенно на рационалистическом языке русские мыслители формулируют вопросы, которые по духу, проблемам и смыслу близки патристике – учению отцов и учителей Церкви первых веков христианства: «У нас есть великая школа богословия, это наша обедня, открытая для всех» (Ф. М. Достоевский). В категориях Канта, Гегеля и Шеллинга пробивается оригинальное русское философствование и богословие славянофилов: «От Шеллинга и Германии к России и Православию – таков „царский путь“ русской мысли» (Г. П. Федотов). Русский философский гений более поэтичен, более художественен. Поэтому только здесь возможны феномены «умозрения в красках» (иконы), «философия в образах» (художественная литература), экзистенциональная философия (Н. А. Бердяев, Л. И. Шестов, В. В. Розанов).

В творчестве славянофилов русский философский ум впервые обратился к православному миросозерцанию – «к господствующему духу православно-христианского любомудрия» (И. В. Киреевский). Программу философии в России сформулировал Иван Васильевич Киреевский, и это была философия жизни: «Как необходима философия: все развитие нашего ума требует ее. Ею одною живет и дышит наша поэзия; она одна может дать душу и целость нашим младенствующим наукам, и самая жизнь наша, может быть, займет от нее изящество стройности. <���…> Конечно, первый шаг к ней должен быть проявлением умственных богатств той страны, которая в умозрении опередила все народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных. Философия немецкая вкорениться у нас не может. Нашафилософия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашегонародного и частного бытия» . Так была осознана необходимость воссоединения образованных сословий с национальным религиозным духом. Киреевский и Хомяков провозглашали конец отвлеченной философии и стремились к целостному мышлению, что свидетельствовало и об ослаблении влияния Гегеля и усилении влияния позднего Шеллинга.