Вячеслав Репин - Смерть и вечность. Обобщение новейших знаний

Но на деле, если попытаться сделать более глубокие и детальные сравнения, если попытаться нарастить статистику, к чему и прибег Р. Муди, то вырисовывается другая картина, ближе к той, которую описывали доктора К. Осисом и Э. Харалдсоном.

Р. Муди подчеркивает, что ему очень редко приходилось сталкиваться со свидетельствами людей христианского вероисповедания, в которых рай или ад упоминались бы прямо, непосредственно. Обычно это лишь намек на нечто похожее на рай и ад, но вне прямых аналогий. Это придает свидетельствам большую кредибельность. Объективность их труднее ставить под вопрос. Их невозможно взять и подогнать под какую-либо форму религиозности.

После многих опросов, Муди приходит к выводу: религиозные представления людей чаще всего не совпадают с тем, что люди переживают в момент смерти. Религиозность оказывается здесь вообще ни при чем. Люди с христианским мировоззрением вовсе не обязательно оказываются в числе тех, кто рассказывает о рае и аде, как можно было бы предположить – ничего подобного. Ни о каком рае и аде никто из них не говорит. Даже напротив, многие удивляются, что не увидели того, во что верили. Увиденное не соответствует ожиданиям и представлениям о загробном мире. Удивление по этому поводу характерно для всех «очевидцев».

На основании более чем тысячи случаев умирания, описанных докторами К. Осисом и Э. Харалдсоном, вытекают следующие наблюдения. Во-первых, видения раньше умерших близких бывают как правило в последний день жизни, обычно в пределах одного часа до смерти.

Во-вторых, видения потустороннего мира, картины «рая» или того, что напоминает неземной мир, бывают примерно у половины всех людей, переживших опыт смерти. И мы говорим только о тех, кто «вернулся» обратно.

В-третьих, наиболее ясные и рациональные видения характерны для тех людей, которых с нашим миром связывают нормальные здоровые отношения. То есть происходит это с людьми психологически полноценными и трезвыми и даже сознающими, что всё это происходит с ними в реальных условиях, например в больничной палате.

В-четвертых, полученная статистика заставляет исключить напрочь влияние на эти видения каких-либо медицинских препаратов, которые могут вызывать галлюцинации и спутанное сознание. Та же статистика требует исключить и умственные аномалии, вызванные заболеваниями мозга. Даже температура тела оказывается ни на что не влияет. Все эти факторы статистически нулевые.

И наконец, последняя деталь, которая еще всплывет на страницах нашей книги, когда нам придется заглянуть для аналогии в старые богословские тексты: при галлюцинациях люди видят живых, а умирающие или умершие люди видят умерших. Это отличие очень существенное.

Упоминаемые нами авторы в выводах осторожны, хотя их часто и упрекают в обратном, в неосмотрительности. Но все они практически единодушны во мнении, что самым рациональным объяснением такому ряду фактов и факторов может быть только реальное существование иного мира, истинность самой этой гипотезы.

«Лично я убежден, что свидетельства, нами «тогда» обнародованные, служат решающим доказательством: 1) существования духовного мира, 2) посмертного существования человека, и 3) того, что время от времени действительно можно вступить в общение с теми, кто отошёл от нас в мир иной. Однако вряд ли возможно убедить в этом других – тех, кто не имел опыта, подобного тому, что имел я, и не получил адекватного представления о силе и общей убедительности тех свидетельств, которые и сформировали мою веру». [32] У. Барретт (Sir William Fletcher Barrett, 1844-1925), Видения на смертном одре , Лондон, 1926.

В свидетельствах посмертного опыта, приводимых выше, похожих одно на другое, всё же много различий и разночтений. Чего же больше? Об этом и есть смысл поговорить.

Бессмысленно отрицать очевидное: картина складывается единая, более-менее последовательная, цельная. Более глубокие различия дают о себе знать при интерпретации и толковании явлений. И это неизбежно уже потому, что речь идет о явлениях, объективность которых изначально недоказуема в рамкам нашего материального мира. Возможно, что это недоказуемо в принципе. Однако это не может быть аксиологическим запретом для выдвижения гипотез и теорем. Они так же правомочны, как скажем, в физике или математике. Гипотеза Пуанкаре, сформулированная интуитивно и в свое время казавшаяся полубредовой, причем еще и претендовавшая стать одним из постулатов, описывающих основы нашего мироздания, была доказана только сто лет спустя (Г. Перельманом). Но и отрицание отрицанию тоже рознь.

Д-р Р. Муди процесс умирания разбивал на пятнадцать этапов. Для краткости, чтобы избежать повторений, сольем всё в одну общую картину. Причем воспользуемся для этого уже проделанной до нас работой о. Серафима (Роуза), православного иеромонаха американского происхождения, жившего в США и очень чтимого в православном мире. Он оставил после себя довольно основательный труд по нашей теме, книгу «Жизнь после смерти»

Норвежский психолог Ранди Нойесом, о котором мы уже упоминали, занимавшийся, помимо всего прочего, феноменом внезапной смерти, выделял следующие стадии умирания, и их довольно интересно отметить. Первая стадия – это когда человек ясно понимает нависшую над ним «угрозу», когда он гоним страхом и пытается бороться за свою жизнь. В этот момент все его усилия сводятся к неприятию смерти. У большинства людей страх постепенно, по мере осознания неизбежности кончины, проходит и уступает место чувству покоя и умиротворения.

Это и характеризует следующую стадию, когда человек понимает бесполезность своих усилий и сознает неминуемость смерти. Для этой стадии (согласно всё тому же Ранди Нойесу), помимо исчезновения страха и появления чувства покоя, даже рассудительности и полной безмятежности, типичным является «панорама воспоминаний». То есть всё тот же «прогон» всей жизни, быстрая смена чередующихся картин, которые отображают прошедшую жизнь, но не в виде какой-то логичной последовательности, не в виде вектора, а как бы голографически, в объеме. Под конец «прогона» жизнь представляется уже как нечто целое и очень понятное.

Ранди Нойес выделял и еще одну стадию, самую конечную – «стадию трансцендентности», при которой человек как бы выходит из себя во вне и испытывает трансцендентное всепроникающее состояние. Это состояние наверное ближе всего к тому, что по-другому называют «космическим сознанием». Но термины не так важны. Они лишь множат путаницу. Важно то, что всё это переживают многие из нас, причем совершенно похожим образом.