Томас Карлейль - Этика жизни

XXVI. Если человек говорит действительно то, что думает, то всегда найдутся слушатели. Каковы бы ни были препятствия.

XXVII. Настоящий юмор исходит из сердца точно также, как из головы. Внутренняя сущность его не презрение, а любовь. Он не разражается смехом, а вызывает тихую улыбку. Это лежит много глубже. Это своего рода величие наизнанку. Юмор - цветок, аромат, чистейшая форма, в какую выливается глубокая, прекрасная, любящая натура. Натура, гармонирующая сама с собой, примиренная со светом, с его бедностью, с его противоречиями, черпающая в самых этих противоречиях новые элементы красоты и доброты.

XXVIII. Пусть все люди, если это хоть сколько-нибудь возможно, стараются быть здоровыми! Пусть тот, кто почему бы то ни было погрузился в страдания и болезнь, подумает об этом. Пусть он знает, что ничего хорошего он до сих пор не достиг, а зла достиг несомненно. Что он может быть на пути к добродетели, но может также легко и сойти с него.

XXIX. Здоровье - весьма важная вещь как для ее обладателя, так и для посторонних. В сущности говоря, не так уже неправ был тот юморист, который решил выказывать почтение одному лишь здоровью вместо того, чтобы унижаться перед высокопоставленными, богатыми и нарядными людьми. Снимать шапку лишь перед здоровыми! Экипажи дворян с бледными лицами не удостаивались его внимания. Зато стоило проехать телеге с краснощеким силачом, как он принимался униженно и почтительно кланяться. И действительно: разве здоровье не служит признаком гармонии. Разве, в известном смысле, как опыт показывает, оно не является суммой всей цены человека? Здоровый человек весьма ценный продукт природы. Поскольку он является таковым. Хорошо иметь здоровое тело. Но здоровая душа - вот самое главное, что человек должен выпросить себе у неба. Вот самое прекрасное, чем небо может осчастливить бедных смертных. Здоровая душа сразу - без помощи искусственных философских лекарств, без всегда сомнительных символов веры - сама узнает, что благо. Принимает это и придерживается этого крепко. Она узнает также, что худо и добровольно отталкивает это от себя.

XXX. Как возможна дружба? Путем всесторонней привязанности ко всему, что хорошо и истинно. Без этого она немыслима. Разве как вооруженный нейтралитет или как пустой торговый договор. Человек, слава Богу, всегда может довольствоваться самим собой. Но тем не менее десять человек, связанные любовью, могут сделать больше, чем десять тысяч человек, действующих отдельно. Бесконечна помощь, которую люди могут оказать друг другу.

XXXI. Очень часто бывает, что у нашего друга самое честное намерение нас поддержать. Что он всеми силами старается это сделать. Но тем не менее, не в состоянии понять, чего именно нам не хватает и что нам нужно, чтобы идти вперед на избранном нами пути, и настаивает на том, чтобы мы шли его дорогой. И бранит нас, называя нас неисправимыми, за то, что мы не хотим или не можем следовать его совету. Таким образом и выходит, что люди одиноки даже среди друзей: никто не хочет поддержать ближнего и каждому приходится даже встать в оборонительную позу, чтобы сосед не явился ему помехой!

XXXII. Как верно сказал Новалис: "Одно несомненно - моя вера становится бесконечно сильнее после того момента, когда мне удается убедить в ее силе другого человека!" Взгляни в лицо своему брату. В глаза, сияющие мягким огнем доброты или пылающие гневом, и ты почувствуешь, как твоя дотоле спокойная душа моментально помимо твоей воли загорается таким же огнем, так что от ваших взаимных взоров получится одно безграничное пламя (всеобъемлющей любви или смертельно разящей ненависти). И тогда скажи, как чудесная сила переходит от человека в человеку. Если это верно в различных случаях нашего земного существования, то тем более это случается, когда мы говорим о божественной жизни и внутреннее наше "Я" приходит в соприкосновение с чужим "Я".

XXXIII. Все людские дела во что бы то ни стало хотят иметь идеал. Как мы говорили, "душу". Хотя бы только ради того, чтобы предохранить тело от гниения. И удивительно, как идеал или душа - перенесите вы его в самое уродливое тело на свете - передает телу собственное благородство, изменяет его, и преобразовывает, и делает его в конце концов прекрасным и до известной степени благородным!

XXXIV. К сожалению, давно известно, что идеальные состояния никогда не могут быть вполне реализованы. Идеалы остаются всегда в известном отдалении. И мы должны быть довольны, если хоть несколько приблизимся в ним. Никто, как сказал Шиллер, не должен слишком точно сравнивать жалкий результат действительности с масштабом совершенства. Такого человека, который все сравнивал бы с совершенством, мы не стали бы считать мудрецом. Мы назвали бы его глупым недовольным созданием.

С другой стороны, никогда не следует забывать, что существуют идеалы. Если люди перестанут стараться приблизиться к идеалу, тогда всему настанет конец. Неминуемо. Ни один каменщик никогда еще не возводил совершенно перпендикулярной стены. Это математически невозможно. Достаточно, если стена в известной степени перпендикулярна, тогда каменщик не поправляет ее больше, как хороший работник, который должен закончить свою paбoтy. Но горе ему, если он слишком уклонился от отвесной линии, если он отбросил совсем и лот и ватерпас, а просто сложил камень на камень! Такой каменщик свернул на плохую дорогу. Он забылся. Но закон равновесия не забывается и мстит ему: стена его рухнет, рассыпаясь в прах.

XXXV. Мы знаем, что все человеческое несовершенно: далек от нас по большей части идеал. Очень далек! Но пока идеал - внутренняя правда - как бы то ни было, смутно еще живет и действует в жизни, это несовершенство можно переносить. Невыносимым оно становится тогда, когда идеал совершенно исчезает и действительность оказывается лишенной всякой идеи, всякой правды. В такой степени несовершенства людские положения не могут оставаться. Они должны измениться или погибнуть. Если дело до того дошло, оспа и т. п. болезни могут уродовать кожу, но сердце останется здоровым. Совсем иначе бывает, когда сердце само заболевает, или когда самого сердца вовсе нет, а на его месте водворилась противоестественная головня.

В общем, читатель, ты всюду найдешь доказательства - то, что проложило себе путь в жизни, - в начале должно было быть истинно и ценно, не призрак, а действительность. То, что не является действительно ценностью, не находит себе надолго убежища среди людей. Возьмите магометанство! Даже ламаизм. Да, ламаизм - мы с радостью устанавливаем этот факт - достоин жить на свете. Это не фраза, а искреннее мнение. Тот, кто верит, что обман, насилие, несправедливость, вообще какая-нибудь неправда, как бы она ни была прикрыта или прикрашена, может лечь в основу людских отношений и сообщества людей, тот жестоко заблуждается. Это заблуждение - плод неверия, в котором отсутствует правда. Заблуждение, приводящее лишь к новым заблуждениям и к новому бедствию. Заблуждение роковое, достойное сожаления, от которого все люди должны были бы отказаться.