Александр Секацкий - Этика под ключ

Тут возникает развилка, несомненно имеющая этическое измерение – ее можно назвать проблемой резистентности, способности переносить длительную жажду. Стоит ли терпеть? Что будет правильнее: остановиться перед первым встречным и воздействовать на него своими пассами, чтобы получить похвалу, или идти дальше к вершине opus magnum, где фимиам, возможно, бьет фонтаном и не надо цедить по капле?

Должно ли требование «не размениваться по мелочам» быть этическим требованием и соответственно, резистентность к жажде фимиама рассматриваться в качестве универсальной ценности и даже критерия для тех, кто с нами? Сразу хочется сказать: «Да!» – и именно с восклицательным знаком.

Но кто может пить из этой чаши? В качестве случайных встречных следует ведь рассматривать не только индивидов и разного рода неформальные тусовки, но и социальные инстанции. Некоторые из них, и даже большинство, лежат в стороне от трассы, по которой перемещаются эшелоны армии искусства, но кое-какие инстанции расставлены прямо на пути, как заставы, таможенные пункты, экспертные комиссии. В них можно получить и толику фимиама, и некоторое материальное вспомоществование – правда, для этого придется задержаться, иногда надолго. И вопрос «насколько?» принципиально важен: если ты не отстанешь, не собьешься с пути, то почему бы и не причалить или тем более не произвести дозаправку в воздухе?

Кстати, если иметь в виду физических индивидов, почему бы и к ним не заглянуть на глоток фимиама, не освежить силы? Глядишь, и дальнейший путь легче пойдет. А это значит, что этическая директива в духе «не отвлекайся, иди своей дорогой и лишь так обретешь славу и признанность» в общем виде не годится. В качестве некоего приближения и предпочтения – да, но в каждом конкретном случае следует полагаться на интуицию, на чутье и на чувство вкуса, и это то, чем тотальный художник должен обладать по определению. Поэтому более общий принцип формулируется иначе:

«Будь внимателен к ловушкам. Некоторые из них только камуфляж и огородные пугала. Опасайся лишь тех, что способны прекратить твой путь, и особенно опасайся ловушки конечной цели. Помни: даже самая высшая цель не заслуживает того, чтобы называться конечной».

Намереваясь эксплицировать тезисы этики странствий, нельзя не обратиться к опыту конкретных, ныне живущих художников – и у меня мысленно перед глазами идет (причем идет по палубе) Александр Пономарев, прирожденный акционист и тотальный художник. Его опыт, проанализированный под специальным углом зрения, может кое-что прояснить.

Пономарев был на всех континентах и ходил по всем океанам, он построил огромный корабль в пустыне, на гребне бархана, и подписал «Черное море», но не на карте, а на местности, поверх самого моря – обо всем этом можно прочесть в электронных энциклопедиях.

Однако его главной затеей, свершившейся и все еще свершающейся, стала Антарктида. Он собирает флотилию, и флагманский корабль этой флотилии уже совершил первую экспедицию: побережье Антарктиды приняло около сотни художников из разных стран, а они, в свою очередь, приняли этот континент в свои сердца. И еще немаловажно то, что обитатели Антарктиды – от пингвинов и китов до айсбергов и подводных течений – отнеслись к любознательным гостям со всей возможной благосклонностью. Успешный контакт, помимо всего прочего, поставил вопрос о правильной этике, о нравственных началах, которые относились бы ко всему пути. Что нужно делать для того, чтобы приняли тебя пингвины и художественные галереи, чтобы первые встречные говорили, что никакие они не первые встречные, а готовы стать спутниками и даже сподвижниками – и проходили бы в этом качестве хотя бы виток дороги? А земля сама стелилась бы под ноги на каком-нибудь участке пути, который прежде представлялся особенно трудным? И еще: как добиться того, чтобы подсветка твоей трассы и замысел Бога о тебе не высвечивались слишком далеко друг от друга?

Не существует такой вещи, как пожизненный попутный ветер. Да и твоя навигация совсем не обязательно должна совпадать с естественным ходом вещей. Но ведь встречаются совпадающие участки – иногда встречаются сами по себе, иногда их нужно готовить, но никогда нельзя доверяться простой инерции. Пусть со стороны твой серфинг выглядит как легкое, небрежное перепрыгивание с одной доски на другую, где имеет значение лишь согласованность и игра волн, – создание такой видимости тоже один из важных эффектов или даже признаков искусства. Но тебе надо не туда, куда несет очередная волна, а туда, куда надо, куда путь держишь. И раз держишь – держи. Используй попутный ветер и подходящую волну, но не позволяй им тебя убаюкать.

Такова этика восходящего серфинга, где список пригодных транспортных средств неизменно открыт и где существуют препятствия, преодолеваемые лишь совместно, но также существуют и те, которые можно пройти только поодиночке, даже если в одиночку до них не добраться. И это максима восходящего серфинга, или тотального искусства.

Для Александра Пономарева Антарктическая биеннале была предварена и одиночными плаваниями, и походами с другими номадами. Результатом каждого похода была художественная акция, то есть оставленный эстетический след. Высший же пилотаж состоял не в том, чтобы реализовать художественный жест, беспокоясь о его возможной художественности и признанности в данном качестве, а в том, чтобы выполнить задуманный проход по волнам (или по барханам), который оказывается художественным жестом по совместительству – но при этом с неизбежностью.

Такова тайна, открытая немногим и действительно доступная только большим художникам: ты не раздумываешь над стационарными параметрами опуса, которые должны обеспечить его подгонку к еще только предстоящему пространству, все это ты доверяешь самим стихиям , среди которых разворачивается твоя акция. И если ты нашел доступ к стихиям, если подобрана подходящая команда, то твой след – след твоего корабля, кисти или, быть может, беспилотника – непременно окажется художественным жестом. А то, что попадет в проем, станет отдельным опусом, хотя в процессе своего возникновения могло быть всего лишь беседой, прогулкой, пробой пера или чем-то вроде этого. И значит, нужно правильно странствовать , вовремя удивляться, не жалеть времени там, где это надо, и дорожить им даже там, где ты его не жалеешь.

Таким образом, общий номадический постулат – противодействие духу тяжести – дополняется и корректируется новым принципиальным требованием: отважиться на Вещь . В контексте тотального искусства и в условиях, когда арт-пролетариат уже бесповоротно утвердил свое бытие, это означает одновременное противостояние двум полюсам.